и для большей части следующего. ;)

Те же + Существо. devil_smile

Кто не помнит, откуда вообще оно взялось и что здесь делает, см. "17. Тварь из Чужой Вселенной" романа "Амулет Небесного Народа". Глава небольшая и каноничная, да ещё и с Тот-Амоном. :D

13. Вместе против богини – II

Глумливый хохот золотой богини громом гремел в ночи, подавляя все остальные звуки. Поэтому ни она, ни приговорённый ею к смерти Конан не услышали странного гула, который быстро приближался к ним и нарастал. Они не услышали пронзительного свиста и не увидели стаи серебристых стрел, несущейся в их сторону. А когда Тхутмертари увидела эту стаю, было поздно: даже богине нужно время, чтобы воздвигнуть магический щит. Ракеты вторглись в её огненую сферы и взорвались одна за другой.

Конан и Аманда с изумлением наблюдали, как стремительно приближается к вершине горы Монтесан одинокий «Черный коршун». Кто он, этот неожиданный союзник, поразивший богиню в самый миг её триумфа? Понятно, что это пришелец — но кто? Может быть, Роберт? Может быть, они поспешили обвинить хитроумного шпиона? Может, Роберт не причастен к разрушению летающей крепости в Карпашах? И теперь спешит к полю битвы, хочет выручить Конана и спасти свою возлюбленную Аманду, он это уже делал, и не раз. Или причастен, но раскаялся и хочет искупить свою вину?

А может, это Камия, подумал киммериец. Зачем-то же она угнала тот самый, первый «Чёрный коршун», может быть, затем, чтобы сразиться с золотой богиней? Если её признания в Тарантии правда, даже если крохи из её рассказа правда — у отважной и отчаянной атлайки к Тхутмертари свой отдельный счёт.

Кто бы это ни был, Роберт или Камия, их старания напрасны, подумал Конан. Бедняга, управляющий железной птицей, похоже, не подозревает, что богиня бессмертна. Он может стрелять в неё и убивать её без счёту раз — но минуют мгновения, и Обвенчанная со Смертью обязательно возродится!

Чёрная птица приближалась. Ракеты летели одна за другой, не давая Тхутмертари времени возродиться и поставить защиту. Конана удивляло, насколько точны попадания: несмотря на то, что Тхутмертари снова обратилась в стремительную комету, серебристые стрелы настигали ее всюду, словно и не человек управлял «Чёрным коршуном», а некий искусный и могущественный разум.

Наконец, ракеты закончились. Чёрная птица погналась за золотой кометой, поливая ее струями яростного пламени. Одновременно из клюва ударили лазерная пушка и гранатомет, стреляли также танковая пушка и все пулемёты.

Над горой Монтесан кипела воздушная битва, и Конану непросто было разобраться, кто брал в ней верх. Эта битва смутно напоминала киммерийцу другое сражение, в котором участвовали он, Аманда и такой же вертолёт — но тогда они не преследовали, а убегали...




Неожиданное нападение ошеломило Тхутмертари. Она не успела разобраться, кто на неё напал. Она понимала, что неизвестный противник не может убить её — и в то же время ощущала затаённую угрозу, исходящую от него. И эта угроза была неизмеримо серьезнее угрозы самого Сета.

Ещё она поняла, что угроза заключается не в этих огненных снарядах, не в языках пламени и не в луче, который резал камни, как нож масло. После обручения со Смертью страх за свою жизнь стал неведом Тхутмертари, но ощущение опасности осталось, изумляя её, поскольку Тхутмертари искренне не понимала, как ей ещё что-то может угрожать.

Новый взрыв прогремел в ночном небе. Яркая вспышка озарила разрушенный монастырь на горе Монтесан. И случилось то, что Конан менее всего ожидал увидеть. Золотая комета, уменьшившаяся в сотни раз, метнулась прочь от сожжённого ею вертолёта, точно перепуганная кошка, за которой гонится свора свирепых псов, и рухнула на землю. А из глубины взрыва выскользнул и также свалился вниз совершенно невредимый человек. Волосы встали дыбом на голове у киммерийца, когда он понял, кто это.

Джейк Митчелл, неестественно изогнувшись в воздухе, как кошка, приземлился на все четыре конечности. Но сразу после этого он встал на ноги и пошёл к Тхутмертари. Глаза его были закрыты.




Предательское оцепенение овладело ею. Она не ведала страха, но изумление и непонимание сковало её разум. То, что надвигалось на неё, являлось человеком лишь снаружи. Человек, тот самый жалкий червь, двойник киммерийского варвара, давно был мёртв, но не в нём заключалась угроза. Угроза таилась внутри мертвеца: нечто, представлявшее опасность для богини, управляло им. И у этого нечто вовсе не было ауры. Никакой!

Тхутмертари пыталась постичь, что же это такое и что может значить для неё, но неведомый дух, завладевший телом мертвеца, надёжно закрылся. Никакой ауры, никаких магических эманаций, никакой ментальной активности. Только скрытая угроза, ощущаемая ею.

Очнувшись от оцепенения, Тхутмертари послала против мертвеца магический огонь. Но пламя, которые было обязано спалить мертвеца, не оставив от него и пепла, втянулось в его закрытые глаза! Как будто неведомый дух питался враждебной ему энергией, точно так же, как сама богиня питалась страхом, болью и страданиями своих жертв.

Липкий ужас овладел ею. Она направила против мертвеца всю силу известных ей атакующих заклинаний — неостановимый вихрь могущественной волшбы, достаточной, чтобы свалить любого демона, а то и бога. Однако неведомый дух жадно всосал закрытыми глазами мертвеца враждебную силу и превратил её в собственную.

Тхутмертари тотчас поняла свою фатальную ошибку. Вместо того, чтобы уничтожить духа, она насытила его, дала подпитку его неведомой силе. Он стал сильнее настолько, насколько слабее стала она.

В то же мгновение она вдруг ощутила первую активность духа: едва заметный, тоненький ментальный щуп подкрадывался к её мозгу. Она решительно отпрянула, и щуп немедля отступил — но прежде что-то сделал с нею.

Нужно взлететь, метнулось в её мозгу: там, в воздухе, эта ходячая тварь не достанет её, ибо мертвец не умеет летать. Она попыталась взлететь, но не смогла: тот самый щуп каким-то образом отнял у неё эту возможность. Она ещё не успела подумать, что нужно взлететь — а эта невероятная тварь предугадала её мысли и нанесла упреждающий удар. Золотая богиня оказалась пленницей земли, а мертвец, не теряя времени, шёл ей навстречу.

И тут Тхутмертари, наконец, вспомнила о своём могущественном рабе. О том, в чьей силе она более не нуждалась: так она полагала до этого момента.

— Сур! — в отчаянии позвала она. — Ответь мне, Сур, раб мой, кто этот дух? Что ему нужно от меня?!

Тихий, слабый, едва различимый в ментальном эфире голос раба ответил ей:

— Я не знаю, что это такое, владычица, но оно хочет убить тебя.

— Так уничтожь его, Сур! Убей! Развей!! — завопила Тхутмертари, она более не вспоминала о своём бессмертии.

— Это создание Иных Миров убить или развеять невозможно... в нашем мире, — с печалью прозвучал ответ, — и оно само не ведает пределов своей мощи здесь. Это Чужак, который появился тут по воле смертного волшебника, но сам является орудием Судьбы. Прости, владычица, но я против него бессилен...

— Унеси же прочь меня, скорее!!

— Оно всё равно настигнет тебя, рано или поздно. К чему бежать?

В голосе покорного раба звучал приговор, но не было радости. Это показалось ей странным; однако Тхутмертари не имела времени разбираться в чувствах Сура. Мертвец приближался к ней быстрее, чем пятилась от него она.

— Довольно разговоров, Сур, я приказываю тебе, раб мой: унеси меня отсюда!!!

Очень тихо прозвучало ей в ответ:

— Сначала погляди на своего раба, владычица. Ты видишь, кем я стал... Брахо почти уничтожил меня. И этого «почти» не хватит, чтобы спасать тебя вечно. Да, моих скудных сил достанет, чтобы унести тебя сейчас... в Аргос или Туран, куда пожелаешь. Но подумай: неужели ты сама готова утопить свою Вечность в бегстве? Разве это достойно богини Звёздного Бессмертия?..

Тхутмертари помотала головой и крепко сжала губы. Он был прав, её мудрый раб. Бегство богини недостойно! Триумф вдруг обернулся поражением — но оставалась гордость. Кем бы ни был этот неведомый дух, богине стоит с ним сразиться. Сразиться до победного конца — её или его!..

Золотая богиня замерла. Мертвец надвигался на неё. Она возвела вокруг себя незримую стену из могучих чар. У этой стены мертвец остановился. Они стояли друг напротив друга. Мертвец замер. Тхутмертари затаила дыхание. Неужели это спасение?..

Но тут мертвец разинул рот и высунул язык. На языке сидел — или лежал? — крохотный чёрный червяк. Тхутмертари оцепенела. Она тотчас поняла, что это — Смерть, которую ей не дано было предусмотреть в своем Обряде Венчания. Ибо эта Смерть явилась из Чужой Вселенной... Она не подчиняется законам знания и волшебства, установленным в нашей.

Тхутмертари ещё успела понять это, а мигом позже червячок молнией взвился в воздух, пронзил её защитную сферу и, словно стрела, впился в лоб богини, прожёг её череп и исчез внутри.

Ему нужен мой мозг, поняла Тхутмертари. Ты не получишь его, тварь! Все новообретённые божественные силы она направила на защиту своего естества. Она чувствовала, как враждебный разум, очутившийся внутри, пытается умертвить её сознание.

Две воли сошлись в непримиримом противоборстве. Тхутмертари не могла себе представить, что отыщется воля сильнее её воли. Но это было так: она поняла, что её убийство для Существа является сверхцелью, сверхценностью, тем, ради чего оно живет. И тогда поняла она, что Существо не уймётся, пока не исполнит свою Миссию, а это означало лишь одно: либо оно убьет её, либо она убьет его. На память ей пришли деяния минувшего; она вспомнила, что за нею — мириады ещё не родившихся детей новой расы, для которых она должна стать Вечной Матерью, за нею — непокорённые миры и за нею — Вечность. Она не может позволить Существу убить себя! Она представляет не только и не столько самоё себя, богиню Тхутмертари, — она мать Нового Мира! Ради своего Нового Мира она обязана покончить с Существом!

И, вдохновленная такими мыслями, она вступила в смертельный бой с неведомым разумом из Чужой Вселенной.




Конан видел, как упал Джейк и как чёрный червяк исчез во лбу Тхутмертари. Он догадался: Существо, охотившееся за одним из двойников и в итоге убившее Джейка, теперь взялось за Тхутмертари. Это стало откровением для Конана. Милиус не предупредил его насчет второй жертвы Существа — и тоже правильно сделал: разве можно отправляться на битву, зная, что весь ратный труд за тебя свершит кто-то другой?! Но тогда какой смысл в битве?..

Смысл был. Киммериец не мог знать, чем закончится схватка Существа с Тхутмертари. Одно дело Джейк, простой смертный, к тому же трус и подлец, совсем другое — бессмертная богиня Зла, овладевшая мощью Великой Души, заглянушая в самые бездны звёздной магии. Достанет ли у Существа силы покончить с бессмертной богиней?

Варвар смотрел на неё. Она казалась неподвижной, но все краски яростной битвы, происходящей внутри её, отражались на лице у Тхутмертари. Если Конан хоть что-то понимал в чувствах, на лице богини пылала решимость — непреклонная решимости спасти, отстоять свою жизнь. Тхутмертари, несомненно, до сих пор была жива. Существо не убило её так быстро, как Джейка. Возможно, именно сейчас внутри его врагини оно терпит поражение. А значит, Существу нужна подмога. И это значит, у него, у Конана, есть новый шанс!

Превозмогая боль в обожжённом теле, киммериец поднялся на ноги, обнажил огромный двуручный меч, найденный в Замке Синих Монахов, — и пошёл навстречу Тхутмертари.




Существо поневоле проникалось уважением ко второй жертве. Этот странный туземный разум упоённо сражался за свою никчёмную жизнь. Существу приходилось признать, что оно встретило достойного противника. Вторая жертва по своему развитию стояла выше всех туземных разумов, встреченных им прежде в этом мире. Она в совершенстве владела магией своего мира, кроме того, приобщилась к звёздной магии — к счастью для Существа, совсем-совсем чуть-чуть. И это тоже было справедливо: ибо, если бы вторая жертва оказалась сильнее Существа, это означало бы вызов самой Судьбе, карающей десницей которой полагало себя Существо. А Судьба на то и Судьба, чтобы быть воистину всесильной, равно править всеми среди всех миров, во всех вселенных...

Поэтому вторая жертва не могла быть сильнее Существа. Его разум был сильнее её разума. Существо оказалось неспособным умертвить вторую жертву напрямую, но это не означало его поражения. Оно сменило тактику. Лобовая — в прямом и в переносном смысле — атака на мозг второй жертвы не увенчалась успехом; ну что ж, решило Существо, раз так, оно зайдёт с другой стороны.

Существо оставило попытки завладеть бессмертным сознанием Тхутмертари и принялось методично умерщвлять центры её магической ауры. Отказавшись от ментального поединка со второй жертвой, Существо вознамерилось сначала подавить её божественную силу. И когда вторая жертва, наконец, лишится своей силы, Существо покончит с нею навсегда.




Богиня Тхутмертари ликовала. Она вынудила Существо отступить! Схватка переместилась с ментального на более низкий магический уровень. Богиня разгадала тактику Существа. Да будет так!

Увлечённая схваткой с Существом, она не сразу заметила киммерийца. Этот смертный приближался к ней с мечом. Стало быть, он хочет воспользоваться её внезапной слабостью, с некоторым удивлением отметила она. Что ж, у него теперь может получиться — ибо вся её божественная сила занята в незримой схватке с Существом. Не может же она, бессмертная богиня, расходовать драгоценную магическую мощь на смертного! Да и не нужно ничего расходовать: чтобы одолеть смертного, достаточно оружия смертных. Хотя бы этого меча — или подобного ему.

Золотая богиня метнулась в сторону и подхватила длинный волнистый клинок Танатоса. Боковым зрением она заметила, что огромный акках, равно как и братец её Джосер, и неизвестная девица, пришедшая с киммерийцем, полуприкрытая волшебной накидкой, — все они живы и все затаились, ожидая, чем завершится смертельная схватка. Так ждите, смертные, подумала богиня. Вы изведаете схватку, какой никто и никогда не видел, схватку на два фронта: там, внутри, с Существом из Чужой Вселенной, и здесь, снаружи, с лучшим из смертных воителей!

Тхутмертари воздела волнистый клинок и шагнула навстречу Конану. Она рассчитывала победить на обоих фронтах. А затем, когда победа будет одержана, она быстро расправится со всеми, с кем пока расправиться не успела. Она больше не будет ждать, не будет растягивать своё удовольствие. Нет! Она уничтожит старую Хайборию решительно и быстро, освободит весь мир для новой расы Тху. Тем паче, её первенец вот-вот должен родиться...




И вот скрестились волнистый меч змеядов с прямым клинком, выкованным руками человека. Обожжённое тело горело, но Конан изгонял из своего сознания вероломную боль. Он должен сражаться! Последняя Схватка — она наступила! Внезапно схватка стала честной: здесь больше нет колдовских амулетов и нет коварной волшбы. Лишь верный меч и меч врага. И ещё, воля и мужество — своё и его.

Но не обманчива ли эта кажущаяся честной схватка? Конан ни на мгновение не забывал, какой нынче враг у него. Бессмертная богиня! Может быть, имитация честной схватки — не более чем игра, её очередное развлечение? Может быть, ей захотелось острых ощущений? Может быть, она жаждет вовлечь его в свою игру, а затем, когда игра ей надоест, она сменит правила и ответит на честный выпад стального клинка предательским ударом нечестивых чар?

Возможно, что и так. Но это ничего не меняло. Уже ничего. Неважно, играет Тхутмертари с ним или сражается за свою жизнь. Важно, что для него, для Конана, это не игра. Он убьёт её или умрёт сам, или они умрут вместе, — но иного не дано. Киммериец решительно изгнал из головы все мысли о ловушке и сосредоточился на схватке.




Схватка на два фронта возбуждала её. Она сама поражалась, откуда берутся силы. Она наносила сокрушительные удары там, внутри, этой безымянной твари, и здесь, снаружи, этому отчаянному смертному. Она ощущала нарастающий экстаз битвы, она жадно заглатывала невесть откуда берущиеся новые силы, и нападала, нападала, нападала...

Существо внутри её вынуждено было отступить, затаиться на завоёванных им позицияхя. А этот отчаянный смертный не желал отступать. Он был поистине великий воитель, этот Конан, и прямой двуручный меч в его руке парировал все удары её волнистого клинка. Однако она не давала ему ни шанса перейти в наступление. И она знала: рано или поздно придёт момент, когда он не выдержит её бешеного натиска: при всём своём умении, он — простой смертный, а она — бессмертная богиня Зла.




Он знал, что эта битва навсегда останется в его памяти. Он насмерть бился с женщиной, и эта женщина неумолимо побеждала его. Хотя он знал: она только снаружи человеческая женщина, и её обличие больше не смущало его. Схватка была честной, и в этой схватке она была сильнее его — именно как воин, а не как волшебница или богиня.

Она билась не за жизнь, не ради славы — она билась во имя некой своей цели, Миссии, суть которой он не вполне понимал, но которая значила для неё больше, чем жизнь или слава.

И тут он понял, почему она сильнее. Нет, не потому, что она богиня, а он смертный. Он также понял, как ему стать сильнее: он обязан убедить себя и её, что его цель, его Миссия в этом мире более значимы для него, чем вновь потерянное королевство; чем жизнь жены и сына, спящих в обители Скучающего Мага; чем даже собственная жизнь; чем всё, что составляет ценность для него.

Злость на себя придала ему силы; он вспомнил павших друзей — и первого вспомнил Пелиаса, предательски убитого ею; за смерть друга он поклялся отомстить ей, поклялся кровью Крома. Он также вспомнил тех, кого никогда не видел: тысячи и тысячи несчастных, которых эта демоница, злобное отродье Сета, мучила и убивала всю свою чрезмерно долгую жизнь. Перед его глазами пронеслись и тысячи, десяти тысяч павших, замученных, изнасилованных в последную кровавую луну, когда эта демоница стала истреблять всё живое на свете... Он обязан был и за них отомстить ей.

Но и этого было мало! Вдруг вспомнился ему тот странный сон у колдовского озера в Преисподнем Мире. Во сне деяния Тхутмертари достигли своего конца: она уничтожила всё человечество. И неважно, кто окажется в конце владыкой уничтоженного мира: Змей Вечной Ночи или она, богиня Звёздного Бессмертия. Важно, чтобы сон не оказался вещим, чтобы этот кошмар не стал явью!

Во имя всего, что было ему дорого, во имя всего, что было дорого каждой живой твари на свете, он был обязан сразить воплощённое зло. Конан должен защитить Настоящее — от того Будущего, которое ему уготовила Тхутмертари.

В этом заключалась его цель, его Миссия. И он уверовал в неё, как ни во что и никогда прежде. Сила его отныне превосходила её силу, и он нанес решающий удар.




Клинок киммерийца вонзился в горло золотой богини. Конан едва устоял на ногах, а Тхутмертари не устояла. Какая-то невидимая сила оттолкнула меч варвара и в тот же миг исцелила рану на шее богини.

Конан почувствовал присутствие чужого разума в своем мозгу. Этот разум явился не затем, чтобы убить, а чтобы сообщить Конану нечто важное. Киммериец не знал языка, на котором общался с ним чужой разум, но осознал, что хочет тот сказать.

История с Джейком повторялась! И Конану вдруг стало невыносимо горько и обидно: какое право имеет это непонятное Существо, пришедшее невесть откуда, отнимать у него священное право отмщения? Больше того, священное право отстоять свой мир?!

— Это же не твой мир, Существо, почему же ты вновь переступаешь мне дорогу?!! — мысленно заорал Конан.

— Прости, — глумливо оскалилась Тхутмертари, обнажая острые змеиные зубы и мечущийся между них раздвоенный язык. — Это не я оттолкнула твой меч. Я дралась с тобой честно! И ты почти победил меня. Но Существо, которое сидит во мне, не хочет, чтобы ты меня убил. Оно жаждет умертвить меня само. Тебе ясно, скудоумный варвар? Если я и умру, то не от твоей руки.

— Я не почти победил тебя. Я победил тебя! И мне плевать на это Существо, — сказал Конан.

Сказал — и нанёс новый удар.




Никчёмный туземный разум! Что стоит твоя Миссия против моей?! Какое дело мне до твоего несчастного, диковинного и убогого мирка? Твоя жалкая планетка — лишь крошечный шарик на обочине Чужой Вселенной, побочный побег Мироздания!.. А у меня есть КЛЯТВА, и мой долг перед Владычицей Сущего — исполнить её, мою клятву. Какое право имеешь ты посягать на мою вторую жертву?!

Я не позволю тебе нанести ей вред, пока само не умерщвлю её. Вот тогда и делай с ней, что хочешь, никчёмный туземный разум.




— Мы бьёмся зря. Ты видишь сам, что я была права. Оно не позволяет тебе убить меня.

— Тогда почему ты ещё жива?! — с горечью проревел Конан.

— Потому что этому Существу никак не удаётся умертвить меня, — гордо усмехнулась золотая богиня. — Ты думаешь, варвар, я просто так лежу и отдыхаю? О, нет, я сражаюсь с ним, с Существом! И одержу над ним победу! А потом покончу с тобой и всеми остальными.

На фото - Наталья Рагозина, подробнее тут.

14. Вместе против богини – III

Ничья! Это была ничья. Существо неимоверно устало. Ему почти удалось лишить вторую жертву её магической силы — но какой ценой! Столь ослабленным Существо не чувствовало себя даже в море ядовитой соли. Сил не было не то что, на умерщвление второй жертвы — их едва хватало на защиту второй жертвы от безрассудных наскоков этого туземного разума, который тоже пытался её умертвить. О, если б знать заранее, стоило лишить жизни и этот разум, дабы не встревал. Теперь уж поздно: сил не хватит.

Но самое страшное было в другом. Если никчёмный туземный разум не угомонится, Существо ослабеет необратимо, не сможет ни защищать вторую жертву, ни умертвить её. Священная клятва останется неисполненной, а это означало для Существа нечто худшее, чем просто конец бытия.

И оно взмолилось Владычице Сущего, чтобы та уняла прыть этого такого безрассудного и такого опасного туземного разума.




— Что, киммериец, устал? — расхохоталась Тхутмертари. — И оно устало, Существо. А знаешь, что мне больше нравится в нашей смертельной схватке? Вы — ты и оно — боретесь не со мной, а друг с другом! А я тем временем отдыхаю, набираюсь новых сил. Не правда ли, какое чудное решение? Если бы тебя здесь не было, тебя бы стоило сюда позвать!

Конан опустил меч.

— Я обречён?

— Наконец-то, ты это понял! И мир твой обречён, смирись же с этим.

— Ну, коли так... У меня есть к тебе последняя просьба, богиня.

— Просьба? — удивилась Тхутмертари. — Ну, говори свою просьбу!

Киммериец встряхнул головой и сказал:

— Я беру назад свои слова, богиня. Ты справилась без помощи раба. Но ты не станешь отрицать, что он помог тебе стать той, кем ты в итоге стала. Я бы хотел в последний раз увидеть моего смертельного врага, твоего раба. Хочу принять смерть от него.

Тхутмертари удивлённо моргнула. Этот отчаянный смертный не желает умирать от её руки. Но его можно понять: такая смерть чересчур ужасна даже для него, героя! Этой герой надеется, что гибель от клыков и когтей Сура окажется куда как менее болезненной. Жаль, жаль, она хотела с ним развлечься...

С другой стороны... Великая Душа убивает Конана-киммерийца: в том есть особенная прелесть! Бог Великая Душа никогда не хотел по своей воле убивать Конана-киммерийца. Она это знала. Но теперь у него нет своей воли, он — всего лишь её раб. Она прикажет своему рабу сделать то, что он сам бы не сделал. Потому что она — владычица, а он — всего лишь раб!

— Да будет так, — кивнула Тхутмертари. — Сур, раб мой, покажись!

Заколыхался воздух невдалеке от Конана и Тхутмертари. Медленно вырисовывались очертания зверя. Более всего зверь этот походил на тигра — но тигры, превосходящие размером лошадь, в Хайбории не водились. А монстр был именно таков. Из ощеренной пасти торчали заострённые клыки, каждый величиной с человеческую руку. Пылали алым здоровенные буркалы. И в то же время зверь не производил впечатления кошмарного чудовища — так выглядит несчастное и измождённое создание...

— Знакомься, варвар: демон Сур, раб мой. Так ты желаешь, чтобы этот демон растерзал тебя? Ты в самом деле к этому готов?

— Нет, — помотал головой Конан, — ты прекрасно знаешь, чего я хочу. Пускай меня убьет Великая Душа. Это его и моё право. В этом моя последняя просьба к тебе, бессмертная богиня.

— Ох уж эти последние просьбы, — деланно вздохнула Тхутмертари. — Обожаю потакать им, это так забавно... Обратись в свою вторую сущность, Сур, раб мой. Мы желаем тебя видеть!

Едва отзвучали эти слова, перед Конаном и Тхутмертари предстал карлик Тезиас, Великая Душа.

И Конан тотчас понял, что Брахо лишь немного не добил своего бывшего хозяина.

— Ты выглядишь неважно, Сур, — осклабилась золотая богиня. — Но, тем не менее, моему рабу хватит сил исполнить твою последнюю просьбу, смертный. Права ли я, ответь нам, Сур, раб мой?

Карлик медленно кивнул. Огромные чёрные глаза, когда-то блистающие агаты, а теперь подобным жерлам потухших вулканов, опустошённо глядели куда-то мимо Конана.

Тхутмертари воздела руку.

— Итак, прощайся с жизнью, варвар. Знай, я не забуду тебя среди других презренных смертных. А теперь прикончи же его, раб мой!

— Конан, держи!..

...Чудная, сообразительная, преданная Аманда Линн — ведь может быть такою, когда хочет! Лукавый Милиус ошибся, предостерегая его от неё. Но Конан оказался прав, что настоял и вытащил с Серых Равнин боевую подругу...

Пока Тхутмертари была занята сражением с Конаном и Существом, Аманда, укрытая накидкой-невидимкой, подползла к останкам Брахо. Преодолев свой суеверный страх, она осторожно стащила с шеи погибшего магистра серебристый медальон. Конан поймал это движение наитием, хотя и не видел Аманду. Он начал свою рискованную игру, надеясь, что воительница из Будущего поймёт, куда он клонит. И она всё поняла! В тот миг, когда лишь прозвучал роковой приказ Тхутмертари, Аманда кинула Конану серебристый медальон с Пирамидой Мира.

Золотая богиня осознала, что её провели, когда медальон уже был в руках варвара. Ещё не понимая, в чём здесь кроется ловушка, она поспешила отменить свой приказ. И опоздала: глаза карлика, словно жерла проснувшихся вулканов, взорвались чёрными сполохами, которые устремились к Конану.

Тезиас вложил в эти сполохи всю свою силу, всё, что ещё оставалось подвластным ему: в отличие от упоённой триумфом владычицы, он сразу разгадал рискованную игру Конана и Аманды. Тезиас выстрелил в варвара чёрными молниями и упал бездыханным.

Они понеслись к своей цели. Движения Конана были точны, как никогда прежде, ибо всё в эти доли мгновения было поставлено им на карту. Воистину, всё! Все жизни, весь мир, его настоящее и его будущее.

Конан поймал молнии Великой Души серебристым медальоном. Но не погасил их, нет, а, держа медальон под углом, направил чёрные молнии Великой Души в богиню Тхутмертари. Отразившись в медальоне, точно в зеркале, убийственные молнии бога-раба вонзились в лоб богини-владычицы — туда, где уже чернело отверстие, прожжённое Существом.

— НННЕ-Е-ЕТ!!! — возопила Тхутмертари.

И в этом вопле горя и отчаяния вовсе не было ничего человеческого. Так могут кричать только боги.




ЭНЕРГИЯ!!!!!

Существо ликовало. Судьба, Владычица Сущего, услышала его молитвы и вознаградила с лихвой. Энергетическая подпитка оказалась колоссальной! Существо немедля поглотило силу чёрных молний.

Ещё немного времени потребуется ему, чтобы гармонизировать новую энергию — а затем оно, Существо, наконец-то умертвит свою вторую жертву.




Тхутмертари лежала на сожжённой её звёздной магией земле и рыдала. Солёные потоки изливались из сапфировых бездн, стекали по лицу и обжигали золотые волосы. Белокурая воительница вытащила бластер и прицелилась в лоб Тхутмертари. Богиня помотала головой, сказала стоящему над нею Конану:

— Уйми свою девицу, киммериец. Оно не нуждается больше в подпитке. Вы насытили его довольно, больше, чем довольно...

Конан отвёл руку Аманды.

— Не надо, подруга. Мы убили её. Мы все: я, ты, Брахо, этот карлик, её раб, это Существо и этот медальон. Не всё ли равно, кто нанесет удар последним?

— Но она жива... — прошептала Аманда.

— Ненадолго, — ответила за Конана Тхутмертари; голос её дрожал, но не от страха, а от волнения. — Как мне поверить, что это случилось... Я, живое, воплощённое зло, погибаю лишь по своей доброте, убитая моим рабом по собственному моему приказу! (Да, это похоже на премию Дарвина всех времён и народов в жанре фэнтези. – авт. :D)

— И всё же поверить придётся, — хмыкнул Конан.

Тхутмертари медленно кивнула и обратила к нему свои глаза. Взгляд их не иссушал более, то был взгляд не грозной богини, а страдающей, погибающей женщины.

— Ты рад, киммериец? Да?! Так радуйся громче! И смейся сильнее! Я ухожу. Но прежде я хочу сказать тебе. Надеюсь, Существо не будет слишком торопиться.

— Если это последняя просьба...

Предостерегающим движением руки золотая женщина прервала его.

— Никаких просьб, киммериец! Мне от тебя ничего не нужно. Только помолчи, пожалуйста. У меня так мало времени, а много хочется сказать!

Она до крови закусила губу, подавляя рыдания. Как вместить в мгновения целую вечность? Какие слова отразят её чувства? И тот ли он, варвар, кому она должна их сообщать? Зачем теперь, когда понятно, что конец?

— Я ухожу, киммериец. Однако прежде, чем я уйду, ты узнаешь, ради чего я жила. Ты обязан это знать, презренный смертный! Так знай же: мои помыслы были чисты и велики! Я хотела сотворить новую расу, более выносливую, могучую и мудрую, нежели все предшествующие расы, обитавшие и обитающие на Земле. Представь себе, что будет, если объединить природный ум человека с природной силой и природной злобой змеи — родится воистину замечательная смесь! Родятся чудесные существа! Мир должен принадлежать им по праву. Я назвала их Тху. Что люди и что змеи против таких существ?! О, ты не думай, будто я хотела сотворить чудовищ! Нет, то были бы существа, Несущие Знание! Очарованные Знанием, тху забыли бы, что такое война. Избавленные от болезней и страстей, они стали бы расой покорителей, колонизаторов Иных Миров! Далёкие звёзды манили нас...

Золотая рука возделась к чёрному небу, где сверкали коварные звезды и тлела ущербная Луна.

Аманда прижалась к Конану и прошептала:

— Боже мой, Конан... у меня дежавю. Это же речи Тезиаса, почти что слово в слово! Только он называл своих существ инкубами, а она называет их тху...

А Тхутмертари продолжала, глядя в синие глаза варвара:

— Я расчищала Мир для новой жизни, Конан! Нет, ты не поймёшь.

— Чего тут понимать? Ты мучила людей, не просто убивала. Зачем?

Тхутмертари вздохнула.

— Ну, разве непонятно? Только через страдание рождается новая жизнь. Это известно любой матери. Я жаждала стать Вечной Матерью для целой расы! Это что-то значит, киммериец! Более того. Я первая прошла через Страдание. Я подвергла себя пыткам, забытым самими богами! Так я получила право заставлять страдать других. Мне не в чем раскаиваться, киммериец. Не в чем!

— Я недооценил, насколько опасна свихнувшаяся ведьма, — покачал головой Конан.

— Ничего-то ты не понял, — с грустью вымолвила Тхутмертари. — Я не свихнулась, как ты говоришь, а взошла на новую ступень сознания! Моя беда лишь в том, что я так одинока. Я осознала то, что тебе и твоему обреч ённому миру ещё предстоит пережить!.. Какой мир ты спасаешь, киммериец? Стоит ли он того, чтобы его спасать? Не лучше ли уничтожить его и зачать жизнь заново?.. О, я могла бы наложить на твой презренный мир проклятие. Но я не стала это делать. Ибо твой мир уже проклят, Конан, тебе не спасти его! Когда-нибудь придёт время, и люди — или кто тут будет жить вместо людей — поймут, что я была права: тут уже ничего не исправишь, всё нужно начинать заново! Тогда я останусь в их памяти героиней легенды, ну а ты... ты останешься в истории как злодей, защитник прогнившего Мира! Тебя устраивает такая память, киммериец?

Конан ответил ей:

— Я не силён в высокой философии, богиня. Я варвар, варваром родился, варваром живу и варваром умру. Я не люблю, когда кто-то за меня решает, плох или хорош тот мир, в котором я живу. Я в нём живу! Он таков, каков он есть. И не тебе, и не богам, и не нашим потомкам решать, прогнил он или не прогнил. Мир принадлежит не тем, кто там, на небесах, и не таким, как ты, самозваным владыкам. Мир принадлежит всем, кто в нём живёт!

— А если бы тебя не было, кто бы меня остановил?

— Если бы не было меня, то не было бы и тебя, — промолвил Конан, вдруг вспомнив слова Милиуса о Великом Равновесии.

Тхутмертари поняла его.

— Вот мы и пришли к тому, к чему должны были придти, киммериец. Мы равно виноваты и в равной степени невинны! Я проповедовала Зло — но в миг, когда оно бы победило, Зло перестало бы существовать, ибо нет Зла без Добра. На самом деле я желала уничтожить зло, понимаешь? Ты не дал мне это сделать... Ну и живи в своём проклятом мире, полном тьмы и страданий!.. А теперь посмотри на меня в последний раз, киммериец. Никогда ты больше не увидишь ты такой красоты! У тебя никогда больше не будет такого лютого врага, как я.

И Конан знал, что это правда. Всё, ради чего он дрался здесь, вдруг как-то забылось, и ему почти захотелось крикнуть: нет, не уходи, не уходи, Тхутмертари, — мы что-нибудь придумаем, живи как все, а не богиней, но не уходи... К самому лютому врагу порой привязываешься больше, чем к своим друзьям и близким.

Она вновь поняла его, и на её устах в последний раз возникла победительная улыбка.

— Поздно, Конан! Не в твоей власти удержать меня. Я ухожу. И ни о чем я не жалею! Я жила не напрасно и успела сделать многое. Тебе ещё долго предстоит расхлебывать — и не расхлебаешь все плоды моих стараний! Вспомни о змеядах и о новой расе тху. Она родится, хочешь ты того иль нет! Уже первый мой опыт сложился удачно, потому что начала я с лучших представителей обеих рас, с лучшего из людей и с лучшей из дочерей Змея. Так я уяснила для себя, что путь мой избран верно, и я пошла по нему дальше. Мой путь необратим, злосчастный варвар! Какое это счастье — я постигла его перед самым концом! Я не нужна здесь более! Моя Миссия исполнена; всё остальное свершится помимо меня! Тебе не убить всех матерей, осеменённых самцами-змеядами и носящих в своих чревах эмбрионы новой расы! Тебе не заглянуть во все уголки мира, тебе не отыскать всех чёрных яиц, снесенных самками-змеядами от мужчин-людей! Они припрятаны повсюду в твоём мире! Мир уже во власти новой расы, Конан! Вам, людям, ни за что не устоять против неё! Наша кровь придёт мне на смену и продолжит моё дело... Последняя схватка ещё впереди!

— Будь ты проклята... — темнея лицом, прошептал Конан.

— Я выиграла. Я выиграла! И ни о чём я не жалею...

Он не успел ответить ей. Золотые веки затворились, вечной стеной отгородив от него угасшие сапфировые бездны. Безумная победительная улыбка застыла, но не померкла: наконец-то умертвившему свою вторую жертву Существу не было никакого дела до чувств туземных разумов.

Тхутмертари, богиня Звездного Бессмертия, королева Стигии, бывшая верховная жрица Сета и владычица Чёрного Круга, покинула этот мир.




Конан стоял у золотого тела и не мог оторвать взгляд от павшей красоты. Аманда прижималась к его груди и тоже смотрела. Принц Джосер и акках Танатос, оба раненые, но живые, не решались выбраться из своих укрытий: они не верили, что всё закончилось. Они привыкли к осознанию, что Тхутмертари невозможно победить. Значит, и теперь она жива, она прикидывается, развлекается, она вот-вот восстанет — и тогда покажет всем им истинную силу возродившегося Зла...

Вспышки света, стоны, слабое трепетание земли под ногами заставили Конана оторвать взгляд от тела Тхутмертари и обратить его на другой павший персонаж ночной схатки. Лежавший на земле карлик испытывал загадочные превращения. Со стороны казалось, что облака чёрного пара выходят из него; тело Тезиаса искрилось разноцветными блёстками, колыхалось, заставляя землю трепетать. Конан подумал, это Заклятие Тхутмертари утрачивает силу со смертью наложившей его: тот, кто был рабом Змеиной Королевы, освобождался от её могучих чар.

Конан с мечом рванулся к карлику. Глухой взрыв отбросил киммерийца назад. Зловонная чёрная туча взметнулась к небесам. На месте, где был карлик, Конан увидел демонического зверя, Сура. Монстр стоял на четырёх лапах, и он, без сомнения, был жив, был готов к схватке. Конан также был готов к ней. Ему предстояло убить это существо — демона, вобравшего в себя силу Великой Души. Всезнайка Милиус и тут ошибся: сначала умерла владычица, а эта живучая тварь всё ещё гадит воздух Хайбории. Недолго ж ей осталось — вслед за хозяйкой погибнет и раб.

Монстр бросился на человека, человек — на монстра. Конану было ясно: освобожденный демон, Тезиас-Сур, грезит о власти над миром — о чем ещё может мечтать такое существо? Но не бывать такому, надоело, хватит!

— Нет, Конан, нет! — отчаянно закричала Аманда. — Не убивай его! Постой! Послушай!

Как можно стоять? Чего тут ждать и слушать?! Взвился меч в стремительном броске, сталь пронеслась мимо оскаленных клыков-кинжалов, клинок впился в толстую, как дуб, шею монстра... Конан вложил всю звериную силу, всю душу варвара в этот удар — и башка демона отлетела от туловища. Она покатилась прочь, мимо разрушенных стен монастыря и, в конце концов, ухнула вниз с горы Монтесан... А кровь хлестала и хлестала из обрубка шеи, затем обезглавленный монстр зашатался и рухнул наземь.

Конан услышал крик Аманды:

— Что ты наделал, ВАРВАР! Ты убил не того...

А в следующий миг грянул чудовищный взрыв.




СВОБОДЕН!!!

Наконец-то, свободен! Я больше не раб! И эта демоническая сущность, вызванная к жизни стигийской чародейкой, внезапно развеялась в Ромбе Яхкунга, вечной обители моей Великой Души... Или мне удалось вытолкнуть её из Ромба; но как мне это удалось, я сам не знаю... Пока я мало понимаю, что со мной произошло.

Но я понимаю главное: роковая месть богов не состоялась. Руками Конана они превратили меня в демона, но Конан же этого демона и убил! Во имя Всех Знаний Вселенной, я больше не демон Сур, я свободен – я снова Тезиас, Великая Душа!




Мириады крупиц Живой Энергии, составлявших искусственное тело Сура, взъярились чудовищным вихрем. На своём извилистом пути этот энергетический вихрь снёс вершину горы Монтесан, сжёг волшебные накидки-невидимки, вобрал в себя всё прочее, что также, как и он, было слеплено из энергии Стержня — оружие Будущего, одежду Аманды и, конечно же, поддельный амулет Небесного Народа, который Тезиас, Великая Душа, успел сотворить и вручить гномам в самое последнее мгновение перед пленением своим у Тхутмертари. Длинная-длинная цепочка событий завершилась энергетическим вихрем здесь, на границе Хорайи и Кофа, на горе Монтесан — но завершилась ли?..




Вихрь пощадил людей. Он лишь разбросал героев и свидетелей этой ночной схватки по своим местам, как будто распределяя новые роли, предназначенные им Владычицей Сущего.

Так, Танатос лежал подле Джосера, Конан прикрывал своим телом нагую Аманду, а Брахо покоился невдалеке от своего хозяина. Они образовывали круг — а в центре круга было тело Тхутмертари. Жестокий вихрь не пощадил её красоту. Он как будто мстил ей за того, кого она поймала, унизила и поработила, а он почитал своим истинным господином.

Вихрь сорвал с неё корону Стигии — переплетение тяжёлых золотых колец, украшенных рубинами; спереди корону венчала вздыбившаяся змея, и в каждом из шести щупальцев её также сверкал рубин, а два других рубина, ещё больше и прекраснее, заменяли змее глаза. Вихрь бросил древнюю корону стигийской державы к морде Танатоса. Акках увидел её, многожеланную, и жёлтые змеиные глаза возгорелись демоническим пламенем. Наконец-то!

Могучий царь змеядов вскочил на ноги, подхватил корону и водрузил её на гребень головы.

— Отныне я властелин Стигии! — громогласно прошипел Танатос.

Эти слова оказались последними в его жизни; никто и никогда не правил Стигией столь краткий срок. Весь во власти своего нежданного триумфа, он не увидел подбирающегося сзади принца Джосера и не заметил блеска его меча. Голова Танатоса слетела, Джосер поймал на лету многожеланную корону и надел её себе на голову.

— Это тебе за мою Ка, мерзкая тварь! Не ты отныне властелин Стигии! Я!! Это была моя игра! Я выиграл у тебя, сестра!!



Откуда-то возникла серая костлявая рука, похожая на лапу дряхлой обезьяны, а вслед за нею появилось сморщенное существо с крупной башкой и ушами, как у слона. Древний демон Люф деловито огляделся, бросил прощальный взгляд на свою бывшую ученицу и быстрым движением снял с перста покойницы Кольцо Сета.

– Ты предала воспитавших тебя и покинула мир, – прошамкал древний демон, – но лишь благодаря тебе у нас отныне есть кому продолжить начатое дело. Сет будет править на земле!

Изумрудные зеницы магической змеи довольно мерцали. Старый Люф крепко сжал в ладошке амулет Князя Тьмы и с ним исчез.

15. Освобождение

Конан с трудом разлепил веки. В десяти шагах от него лежали искалеченные вихрем останки Тхутмертари. Далее по прямой этот вихрь связывал тела Тезиаса и его верного магистра, павшего от смертоносных чар богини. Точно многоцветная радуга, энергетический вихрь плясал над землёй. Конан не сразу понял смысл этого странного танца. Но вот Брахо поднял голову, вихрь метнулся к нему и помог подняться на ноги, потом словно «достроил» его тело и вернул привычный человеческий вид.

Магистр встал, сделал два нетвёрдых шага, пошатнулся. Он заметил Конана, улыбнулся приятной, благодарной улыбкой. Слуга Судьбы протянул к Конану руку — и серебристый медальон с пирамидой, тот самый, решивший исход битвы с Тхутмертари, выскользнул из крепко сжатых пальцев киммерийца, пролетел над телом погибшей богини и оделся на грудь Брахо. Магистр громогласно расхохотался, совсем как вчера, когда ожил в Замке Синих Монахов...

Конана пробрал этот смех до самых костей. Он попытался встать, однако силы человеческие не беспредельны — он и так успел содеять слишком много. Видимо, сочувствуя ему, Брахо сам подошёл к киммерийцу. Умные серые глаза лучились благодарностью, и Конан понял без слов, что снова совершил что-то хорошее — для него, для Брахо.

Тот всё же счёл необходимым пояснить:

— Я так признателен тебя, великий Конан. Ты совершил невозможное для моего хозяина и для меня. Сначала ты покончил с демоницей, закабалившей моего хозяина, затем прикончил демона и в нём самом. Ты вернул ему свободу, сверх того, ты освободил его от проклятия демона Сура. Он больше не демон! Он — бог Великая Душа! Об этом я не мог и мечтать! Ты вернул мне моего хозяина. Отныне я твой должник, могучий король Конан, — Брахо в пояс поклонился ему, не то всерьёз, не то с насмешкой.

Варвар зарычал, в этом рёве были и горечь обманутой надежды, и великая усталость, и предвкушение неизбежных новых битв.

— Не гневайся и не печалься, — заметил ему Брахо, — не требуй слишком многого от Судьбы. Нельзя убить два божества за один раз. Всему свое время. Жизнь продолжается, Конан. Кто знает, что ждёт нас в грядущем?.. Мне не дано загадывать наперёд, но я думаю: мой хозяин уже не тот, каким ты знал его прежде. Он изменился, как изменился бы на его месте любой, родившийся свободным, познавший рабство и вновь получивший свободу. Сейчас он слаб, он очень слаб, жизнь едва теплится в нём... Он не может лично поблагодарить тебя, я сделал это за него. Пройдёт нужное время, и вы с ним разберетёсь в своих отношениях. Сама Судьба заставит вас сражаться вместе, я в этом уверен.

Слуга Судьбы повернулся к телу Тхутмертари. Недолго глядел он на останки, а затем проговорил:

— Это горький урок для всех нас. Для тебя, для меня и для моего хозяина. Мы слишком увлеклись и не заметили опасность. Судьба благоволит нам, раз эта опасность миновала.

Из серебристого медальона брызнул серебристый луч. Останки Тхутмертари вспыхнули яростным пламенем. Когда пламя погасло, оказалось, что они исчезли без следа.

— Это не её огонь, — пояснил магистр, — это наш огонь! И не осталось ничего, помимо памяти.

Конан думал иначе, но не видел смысла спорить с Брахо. Зачем, кому это теперь поможет? Открывалась новая страница новой Книги Судеб, её только предстояло написать. Нужно беречь силы.

Загорелое тело киммерийца почернело от ожогов, трещины рассекали кожу и обнажали тёмные провалы, в которых багровела подпалённая плоть. Могучие мышцы напоминали перетёртые канаты, крепкие вороные волосы обрели тёмно-пепельный цвет, шелушились и опадали при каждом прикосновении, причиняя жесточайшую боль.

Боль словно поселилась в его теле — в каждой клетке, в каждом нерве. Как будто его целиком окунали в чан с кипящим маслом и долго-долго там варили, а затем извлекали, чтобы насладиться зрелищем его страданий.

И это было правдой — с той лишь разницей, что долгие муки, испытываемые Конаном, в реальном времени уместились в единственное мгновение кошмарной пытки, которой подвергла его Тхутмертари, величайшая и непревзойденная искусница всевозможных истязаний плоти и души. Совсем немного времени не хватило золотой богине, чтобы выпить жизнь этого «презренного смертного», бросившего ей дерзкий вызов. Но ему хватило сил собраться, победить богиню. А теперь природа требовала своё, и силы его оставляли: он – живой человек, а не бог!

Сжав зубы до хруста, Конан боролся с этой болью. Встать на ноги ему не удалось, но сил хватило, чтобы повернуть голову. Там, внизу, у подножия горы Монтесан, приходили в движение рати змеядов, лицезревшие убийство предводителя человеческим принцем, и войска стигийцев, с торжеством взирающих на своего нового вождя. Неминуемо назревала новая схватка, на этот раз не между богами, героями и чародеями, а между двумя враждебными расами смертных существ. По истечение двадцати тысяч лет народу людей и змеиному племени вновь предстояло решать, кому из них достанется земля. Убив аккаха Танатоса, принц, а теперь король Стигии Джосер дал тем самым сигнал к сражению.

Конан бросил взгляд на Джосера. Этот прирождённый авантюрист, опытный воин и талантливый игрок со смертью торжествовал теперь победу. Победу, для которой сам не сделал ничего, лишь терпеливо ждал своего часа, пока другие дрались с его злобной сестрой, не щадя головы.

Новый король Стигии стоял шагах в двадцати от Конана, в одной руке держал его походный мешок, а в в другой – склянку со светящейся эмульсией. Стигиец с удивлением разглядывал её, словно не верил собственным глазам. Подняв глаза на Конана, Джосер прокричал:

– Откуда это у тебя, киммерийский пёс?

«Твоя жена сама вручила мне, змеёныш. Как раз на этот случай», – чуть не ответил Конан вслух. Он дорого бы дал сейчас за эту склянку. За одну каплю целебного эликсира, которым старый Паксимен лечил и вылечил его в Деншуре, собирая его тело по костям. Конану теперь казалось, он готов отдать за каплю эликсира половину своего королевства. Которое уже и не его: за Аквилонское королевство ему снова нужно бороться, а как бороться и когда, Конан пока не думал – недосуг было, он спасал мир.

Ничего не ответив Джосеру, Конан отвернулся, чтобы проводить взгядом Брахо. Тот превратился в уже знакомую ему синюю птицу. Кивнув на прощание Конану, птица-магистр подхватила бездыханное тело своего хозяина и взлетела.

Тяжело поднимались и опускались могучие крылья усталой птицы. Она летела домой, на север, в горы. Но в какие горы – Серых Обезьян или Карпашские? Где будет логово Тезиаса – в Зачарованном Городе или в Замке Синих Монахов? Или в каком-то новом, неизвестном месте? Конан не знал ответа, а спрашивать у Брахо он не стал, не видел смысла. Должно быть, тот и сам пока не знает. Всем нужно время разобраться и понять, что делать дальше.

Конан долго смотрел вслед синей птице. На фоне разгорающейся зари она казалась чёрной, а тельце карлика, что держала птица в цепких лапах, напоминало добычу, которую горный орёл несёт в свое гнездо.

Первые солнечные лучи ласкали истерзанную землю. Поздновато появился ты, Пресветлый Митра, с горечью подумал Конан.

А может быть, случилось то, что и должно было случиться? В одном бесспорно прав магистр: не нужно ожидать от Судьбы слишком многого, и чтобы сразу, в один миг. Всему своё время. Око Митры явилось тогда, когда должно было явиться — не прежде и не позже.

Под боком у киммерийца тихо плакала Аманда Линн. Она слышала слова Брахо, но не верила, что амбициозный и тщеславный карлик может измениться. Воительница хорошо помнила, как он едва не превратил её в инкуба: остался бы свободен, точно превратил бы! И теперь, когда Конан, вопреки её отчаянной мольбе, освободил его, Аманда не ждала от Тезиаса ничего хорошего. Она была уверена, что Тезиас, как оклемается, так сразу примется за старое, захочет вернуть себя власть, отомстить всем врагам и ей — первой.

Аманда не ощущала вкуса великой победы над Злом. Она совсем не знала Тхутмертари, никогда не сталкивалась с ней, не страдала от неё или из-за неё. Аманда присоединилась к этому походу скорее из личной привязанности к герою-варвару, нежели из чувства долга по отношению к его миру. Что могла значить судьба Хайбории для женщины, которой суждено родиться через пятнадцать тысяч лет после этих хайборийцев? Для неё они были людьми, восставшими из мифа.

Средоточием зла для воительницы из Будущего оставался карлик Тезиас, Великая Душа. Именно он, Тезиас, разрушил её жизнь, именно он, не спрося её согласия, с помощью своей невероятной и пугающей силы призвал Аманду в этот дикий мир, оказавшийся далёким Прошлым современной ей цивилизации. И хотя варварский мир Хайбории был таким манящим и таким привлекательным, он оставался ей чужим.

То была соблазнительная страшненькая сказка, в которой иногда неплохо отдохнуть от скуки цивилизованного времени, но где нормальный человек двадцатого столетия ни за что на свете не согласится провести положенную ему жизнь. Она бы всё отдала за один лишь шанс вернуться в своё время. Но если только – вместе с Конаном! Такой герой, как этот киммериец, не пропадёт нигде и никогда, везде, всегда останется героем.




Оно размышляло над смыслом бытия и превратностями Владычицы Сущего. Затем ему надоело размышлять и захотелось просто отдохнуть. Оно заслужило этот отдых. Вторая жертва до предела измотала его — но и получила по заслугам, отныне и до самого конца времён ей не покажется мало. Если и третья, последняя жертва окажется такой же строптивой...

Однако и тогда, решило Существо, я всё равно тебя настигну, третья жертва!



Далеко-далеко от Хорайи, в своей тайной обители среди Карпашских гор, смеялся от радости некто, существующий вне времени, единственный в своём роде; будучи джаном, он предпочитал называть себя человеческим именем Милиус; а узкому кругу посвящённых в Хайбории был известен как Скучающий Маг.

В мягких пуховых креслах посреди его обители сладко спали прекрасная Зенобия и маленький Конн; они не могли разделить радость Скучающего Мага. У них была своя отрада, им снился муж и отец — герой, воитель, варвар, побеждающий Зло и возрождающий Справедливость.



А ещё дальше от поля последней битвы с золотой богиней и её рабом, у берегов Бараха, на чёрном фрегате, флагмане стигийского флота, принцесса Камия тренировалась, проверяла и оттачивала свои боевые навыки.

Она делала это в одиночестве, перед огромным зеркалом в своей каюте. Сторонний человек, если бы увидел эти тренировки, навряд ли понял бы, зачем ей зеркало: на глазах Камии была непроницаемая чёрная повязка. Кроме этой повязки, на ней ничего не было надето. В руках Камия держала два... нет, три одинаковых кинжала; каким-то образом ей удавалось управляться со всеми сразу, не позволяя ни одному из них упасть.

Она дралась со здоровенной, ростом и статью с варвара Конана, тенью. Эта тень была плотной и непроницаемой, как чёрный эбонит, и подвижной, как ртуть. Тень обладала головой, где вовсе не было лица, также имела ноги и четыре руки, каждая из рук сжимала по клинку. Но стальные клинки тени, в отличие от кинжалов Камии, были разными: меч аквилонского рыцаря; стигийский кхопеш; туранская сабля; четвёртым был атлайский меч-кинжал, который назывался аттаим, с коротким, но изящным лезвием, оружие потомков древней Атлантиды, практически исчезнувшее и в самой Атлае, а уж в Хайбории почти что легендарное. Тень дралась своими четырьмя клинками одновременно, однако Камия парировала все её выпады и ловко ускользала от ударов.

Движения сражавшихся были настолько быстрыми, что уследить за ними обычным человеческим зрением казалось невозможным. Стальные лезвия сливались в своём танце, и неостановимый звон клинков звучал как музыка, написанная для смертельного металла.

Вдруг Камия отпрянула, сделала прыжок назад через голову, вскочила, бросила все три кинжала в тень. Схватила чашу с приготовленным заранее битым стеклом и высыпала его на тень. Та отразила все клинки своим оружием, а от осколков уклонилась. Камия, нагая, раскрасневшаяся, вся в поту от этого стремительного танца обнажённой стали, гибкая, словно змея, грациозная, как пантера, скользнула к своим кинжалам, подхватила два, на лету ускользая от стремительных мечей чёрной тени. Клинки схлестнулись снова, но теперь Камии приходилось уворачиваться ещё и от осколков, чтобы не порезать себе ноги.

Схватка продолжалась: тень не знала усталости, и Камия как будто не собиралась эту тренировку прекращать. Она хотела довести свои умения до совершенства. Но всякий раз, когда ей это удавалось, атлайская пантера поднимала планку сложности, добавляла себе новые опасности и испытания – вот как теперь, с разбросанными под ногами слёзами стекла.

В тот самый миг, когда закончилась земное существование богини Тхутмертари, Камию пронзила жгучая и сокрушительная боль. На счастье Камии и на своё, никого из её людей здесь не было. И никто не увидел, как она согнулась вдвое, застонала, – но не закричала, – выронила один кинжал, а вторым едва не нанесла глубокую рану самой себе.

Тень в тот же миг исчезла вместе со своими четырьмя клинками, растворилась без следа. Осталась только женщина, нагая, с завязанными глазами, согнувшаяся в смертной муке, и битое стекло, разбросанное ею по полу каюты.

Эта внезапно нахлынувшая боль казалась нестерпимой даже для неё. Боль шла из живота; помимо боли, Камию пронзил ужасный вопль, вопль оглушительный и одновременно тоскливый, словно бы прощальный, он шёл из глубины её живого естества. И боль, и вопль овладевали ею, – но не овладели, – она не покорялась никому и никогда, не покорилась и теперь. Усилием воли вытаскивая себя из этой пытки, она ещё нашла силы рассмеяться:

– Ой, ты кого-то потеряло, дитя Тху? Так сдохни же скорее, тварь! Отец достанет из меня лишь твой никчёмный трупик...

Она сорвала с глаз повязку, несколько раз широко моргнула, привыкая заново к естественному свету. Превозмогая эту боль и заглушая силой мысли этот вопль, как была нагая, Камия устремилась вниз, в глубины огромного корабля.

Пока она спускалась, боль прошла, а вопль утих. В каюту Паксимена Камия вошла спокойным, твёрдым шагом. И лишь смертельная бледность отражала потрясение, только что пережитое ею.

Она пробудила наречённого отца от «мёртвого сна» и вкратце объяснила, что необходимо сделать. Старый медикус, за сорок лет совместной жизни с нею отучившийся удивляться чему-либо, кивнул, поднялся, вытащил из шкафа слуховую трубку, велел лечь на диван и принялся прослушивать живот.

Она умела понимать его без слов, по выражению лица. И ещё до того, как Паксимен поднял на Камию глаза и открыл рот, она уже прочла ответы.

Итак, когда он поднял на неё глаза, когда открыл рот, он также понял, что слова ей не нужны, ничего не сказал, отвернулся, отдался беззвучным рыданиям.

Она до крови прикусила губу, немного помолчала. Ни единой слезинки не было в её огромных и сияющих глазах. Ни малейшей слабости, напомнила себе она. Любая её слабость – для чужака, что притаился в её чреве, это сила, пища, шанс на жизнь.

– Я и не думала, что дитя Тху умрёт вместе с кузиной Тхутмертари, – насмешливо сказала Камия. – Это было бы слишком легко! А со мной не бывает легко. Но я справлюсь! Я справлюсь с твоей помощью, отец. Она ещё не знает, с кем связалась, эта тварь во мне!

Камия пружинисто поднялась, нашла одну из своих коротких чёрных туник, оставляющих открытыми стройные, сильные ноги, облачилась в неё. Изящным женским движеним поправила волосы цвета смоли, мокрые от пота. Бросила взгляд на статуэтку, стоявшую в алтарной нише. Статуэтка изображала женщину с удивительно похожими на Камию чертами лица. Это была Мефрес, легендарная императрица Стигии, правившая тысячи лет тому назад. По легендам, её имя заставляло трепетать могущественных владык Ахерона. Камия прижала руки к груди и поклонилась статуэтке. Потом распрямилась, нашла взглядом карту Хайборийского материка, собственноручно нарисованную учёным медикусом, эта карта занимала целиком одну из стен его каюты. Глядя на карту, усмехнулась, провела языком по верхней губе.

У порога она обернулась:

– Больше никаких отговорок! Если придётся, ты перевернёшь все знания Земли вверх дном, но обязательно отыщешь способ, как меня спасти. Однако если сам считаешь себя старым, неспособным и ненужным, так мне и скажи. Я тогда верну тебя обратно в «мёртвый сон», и ты уснёшь навеки. Мумию твою положат в саркофаг, а его я велю выбросить за борт в самом глубоком месте моря. И выкину тебя из головы! Что выбираешь?

– Выбираю жизнь, – со вздохом молвил медикус. – Жизнь для тебя и для себя, моя гордость, моя радость...

– Я пришлю слуг и Анефа. Они помогут привести тебя в порядок. Ты нужен мне здоровым, мудрым и упорным, дорогой отец. Пожалуйста, вернись ко мне, каким я тебя помню.

– Куда же ты теперь? – вырвалось у Паксимена.

Камия покачала головой и рассмеялась.

– Туда, где я всего нужнее! Меня ждут люди, что нуждаются во мне. Меня ждёт мир, который я люблю. Меня ждут боги, для которых я играю! Моя игра лишь начинается, отец! Я чувствую, наш Конан одержал победу, я верила в него, и я от всей души просила за него. Его победа означает: мир спасён, что может быть важнее? Что стоит после этого спасти себя от неминуемой, мучительной погибели? Уж если он один сумел спасти нас всех, то неужели мы вдвоём не сумеем спасти одну меня? Такая мелочь!

Её задорный, мелодичный смех ещё долго звучал в голове Паксимена. Он посчитал бы дочь особой легкомысленной и несерьёзной, когда б не знал её, знал лучше, чем знали сами боги. Поэтому он понимал: она так говорит лишь потому, что не умеет сдаваться. Не приучена им и сама не привыкла.

А раз не сдаётся она, то не сдастся и он.




И где-то очень далеко от человеческого мира, где-то очень глубоко под ним большая поляна правильной прямоугольной формы озарялась сполохами туманного красноватого свечения. По злобному пульсирующему небу хаотично метались рваные пунцовые тучи. Могучие безлистые деревья с жёлтой корой что-то шептали бурливой реке, несущей свои ярко-алые, цвета свежепролитой крови, воды мимо исполинского изваяния Великого Змея Сета.

Перед изваянием стоял высокий трон, сложенный из выскобленных человеческих черепов. На троне лежало чёрное, точно сама девственная Тьма, яйцо. Оно было похоже на страусиное и, вместе с тем, на змеиное.

У подножия трона стоял древний демон Люф, называемый Мудрейшим. Люф натянул на свой костлявый палец Кольцо Сета, прошептал молитвы – или заклинания? – на шипящем языке, неизвестном никому из смертных. В конце он трижды сделал в воздухе знак Змея. Когда Люф закончил этот ритуал, изумрудные глазницы Кольца Сета ярко зажглись и выпустили в чёрное яйцо две молнии. Яйцо как будто треснуло; чуткие уши Люфа услыхали этот едва уловимый звук.

Древний демон осклабился:

– Твоё время родиться пришло, дитя Света и Тьмы.

Чёрная скорлупа у вершины яйца треснула. И скоро в появившемся просвете возникла крохотная, покрытая мелкой блестящей чешуёй рука, а пальцы на этой руке были человеческие. Потом треснула вся скорлупа, и существо, какое прежде не рождалось на земле, ни под землёй, ни в воздухе, воде, огне или преисподних мирах, – это существо предстало перед Люфом.

Демон одобрительно кивнул, проскрежетал:

– Ты тот, чьё имя – Альтасет, что значит, Посвящённый Сету. Ты покончишь с миром твоего отца. Ты закончишь начатое твоей матерью...

В призрачном сумраке пещеры изумрудные зеницы магической змеи зловеще поблескивали, словно живые.

ЭПИЛОГ

Она обманулась, ожидая конца.

Конца не было. Бессмертие — дар Судьбы, который нельзя вернуть обратно. И тогда дар обращается вечной карой, худшей, чем сама смерть. Смерть обмануть можно, Бессмертие — никогда. Оно навечно с тобой, и Вечность становится необратимой.

Тхутмертари поняла это слишком поздно. Она ожидала конца — взамен этого Владычица Сущего сполна вознаградила её за дерзостные труды. Тхутмертари получила всё, о чем мечтала, явно и тайно.

Вокруг неё расстилался целый мир — странный, волшебный и притягательный. Однажды она мельком посетила этот мир; теперь же ему предстояло стать её вечным домом. Она видела звёзды, холодные и чужие; безмерную даль их она не могла оценить. Бескрайние пространства мёртвой черноты расстилались вокруг, и она парила в них. Здесь не было светила, воздуха, ветра, живых существ, богов, демонов — здесь не было вообще ничего. То, что имело смысл прежде, здесь, в этом мире холодной, мёртвой пустоты казалось пустым и никчёмным. Она осталась абсолютно одинокой в этом мире.

Он чаровал и дурманил её, как тогда, в первый раз, при пытке Дарис в покорённой Тайе. Тхутмертари неслась в пустоте, и не было предела скорости её полета. Холодные звёзды мерцали вдали; и снова Тхутмертари ощущала их беспредельную затаённую силу. Но душа её более не рвалась к этим звёздам, к этой затаённой силе, она, Тхутмертари, не стремилась более овладеть силой, равной которой не было, нет и не будет. Ибо она знала: звезды недостижимы, и абсолютное могущество их — не более чем зазывный маяк, вечно пылающий в Ночи... Она может лететь всю Вечность, положенную ей, но в распоряжении её всегда будет только холодная, мёртвая, черная пустота — и миражи далёких звезд, недостижимых. Она не испугалась — в испуге, равно как и во всех прочих человеческих чувствах, отныне не осталось никакого смысла. Чувства остались в прошлом, в мире, откуда по воле Судьбы её вытолкнуло Существо из Чужой Вселенной...

Она не ведала, как называется вот эта новая вселенная, её новый мир, её новый дом. Память услужливо подсказывала ей мудрёные слова — она впервые услыхала их от своего учёного раба — «гравитационный коллапс», «чёрная дыра», «энергоинформационный вакуум»... Какая разница, как ЭТО называть? Она поняла, что навсегда останется витать в чужой и чуждой пустоте, пока рассудок не покинет её — ибо в этом мире нет ни Пространства, ни Времени. Здесь ничего не существует. НИЧЕГО — и она — это всё, что здесь есть, что здесь будет.

«Ты сгинешь в неведанной Тьме! Я — вижу!!!», — безумное пророчество старого жреца Парасана из Тайи сообщало ей об этом мире больше, чем все мудрёные слова Великой Души. И вот она, «неведанная Тьма», повсюду вокруг неё, здесь ей и предстоит сгинуть...

А далёкие звезды будут холодно потешаться над ней. Впрочем, нет, они даже не будут над ней потешаться — им, бесконечно далёким и бесконечно могучим, нет до неё никакого дела. Она им бесконечно безразлична...

У неё больше не было раба, который мог бы вытащить её отсюда — там, в мире, который она навсегда покинула, этот могущественный раб обрёл свободу.

Богиня Звездного Бессмертия взмолилась Владычице Сущего, чтобы та сжалилась над нею и пересмотрела приговор. Любой ад, любая геенна огненная, любая мука — только не эта пытка абсолютной, бесконечной пустотой и абсолютным, бесконечным одиночеством!

Владычица Сущего безмолвствовала; ей нечего было добавить к своему окончательному вердикту. И тогда богиня Вечной Пустоты страстно возжелала поскорей сойти с ума, лишиться проклятого рассудка, лишиться всего, что составляет её «Я», превратиться в самое БЕССМЫСЛЕННОЕ НИЧТО, сродниться и слиться с этим безбрежным океаном вакуума, стать им, а не его богиней... Может, так и было с этим пустым миром? Может быть, когда-то тоже здесь существовала жизнь, гремели битвы, властвовали боги... а потом всё умерло, исчезло, растворилось в пустоте и стало ею. Богиня Вечной Пустоты мечтала поскорее присоединиться к ней.

Но слово «поскорее» в этом мире без пространства и без времени не значило ровным счётом ничего, и Тхутмертари наконец-то поняла, какое Бессмертие даровано ей и какая Вечность ждет её впереди...

У всякого — свой ад: для кого-то это геенна огненная, для кого-то развоплощение души и ещё много-много всевозможных кар; но наиболее великим ад предстаёт местом исполнения их самых сокровенных желаний, доведенных до логического абсурда.

В распоряжении Тхутмертари отныне был беспредельный мир, которым она безраздельно владела. В этом мире у неё не было, нет и не будет врагов или конкурентов. И лишь далекие, недостижимые звезды будут вечно подсказывать ей, что, наверное, где-то ещё есть такой же самый ад, и кто-то другой, такой же дерзкий, как она, попытавшийся переиграть Судьбу, обречён вечно томиться в нём.

Но точно это она уже никогда не узнает.

( продолжение следует )

Указатель имён и названий

Аманда Линн — наёмница из отряда Джейка Митчелла. Заклинанием Времени Тезиаса вызвана из ХХ века в Хайборийскую эпоху.

Амра (Лев) — прозвище Конана, данное ему чернокожими корсарами Западного моря. Под командованием Конана и его подруги Белит чёрные корсары наводили ужас на жителей разных стран — Зингары, Аргоса, Шема, Стигии. Особой дерзостью отличалось нападение чёрных корсаров Амры на гавань Кеми. См.: Р.Говард “Королева Чёрного Побережья», “Час Дракона»; П.Андерсон “Конан-мятежник» и др.

Атлая — загадочное государство потомков народа Атлантиды на юго-западе Хайбории, примерно на территории современной Анголы. Принцесса Камия стала королевой Атлаи в возрасте 15 лет, но была низложена и бежала из страны. См. М.Мэнсон “Конан и Небесная Секира», Б.Толуэлл «Чёрное солнце».

Ахерон — древняя империя чёрных магов, павшая под ударами варваров за три тысячи лет до рождения Конана. Столицей Ахерона был город Пифон. Ахероном правил верховный жрец Сета, могущественный волшебник Ксальтотун. См.: Р.Говард “Час Дракона», Зогар Саг «Кровавый камень» и др.

Барахские острова, Барах — архипелаг к западу от побережья Зингары, главная твердыня пиратства в Западном море. См.: Л.Спрэг де Камп, Л.Картер “Конан-корсар» и др.

Белит — шемитка, царевна Асгалуна и пиратка Бараха, предводительница чёрных корсаров. Занималась пиратством на боевой галере «Тигрица», когда встретила Конана и полюбила его. Погибла в заброшенном городе на берегу реки Зархебы, однако в её смерти Конан часто винит Камию и Джосера. См.: «Королева Чёрного Побережья» Р.Говарда, цикл «Изгои» Б.Толуэлла и др.

Брахо — магистр Синих Монахов, главный из слуг Тезиаса, Великой Души. Гениальный учёный и могущественный волшебник, хранитель медальона с Пирамидой Мира.

Вибий Латро — аквилонский вельможа, барон, канцлер Аквилонии при королях Вилере III и Нумедидесе. После захвата Джейком престола в Тарантии перешёл на его сторону и был назначен наместником Аквилонии с титулом герцога Тарантийского. См.: Л.Спрэг де Камп, Л.Картер “Конан-освободитель»; К.Грант, Н.О’Найт «Скрижаль Изгоев».

Вилайет — большое внутреннее море на востоке хайборийских земель. См., например: Р.Говард «Железный демон»; Л.Спрэг де Камп, Б.Ниберг «Конан-мститель»; Дж.Маддокс Робертс «Конан-победитель»; М.Мэнсон «Конан и Дар Митры»; Л.Карпентер «Конан, гроза Кровавого Побережья».

Глаханы — одна из дочеловеческих рас, населявших Землю в прошлом. Глаханы были вытеснены поклоняющимися Сету людьми-змеями. По версии Б.Толуэлла, последним из глаханов был красноглазый демон, с которым Конан дрался в заброшенном городе на берегу реки Зархебы. См. Р.Говард «Королева Чёрного Побережья», Б.Толуэлл «Последний из глаханов».

Гней Кавлон — командир аквилонской гвардии, «Чёрных Драконов», при герцоге Тарантийском Вибии Латро.

Дарис — дочь Авзара, боевая подруга Конана в войне за свободу Тайи от Стигии. После смерти отца — правительница Тайи, см.: П.Андерсон «Конан-мятежник».

Джейк Митчелл — солдат удачи, командир отряда наёмников, пилот военного вертолёта. Заклинанием Времени Тезиаса вызван из ХХ века в Хайборийскую эпоху. Двойник Конана, узурпатор аквилонского престола.

Джосер — принц Стигии, сын Ментуфера, младший брат Ктесфона и Тхутмертари, кузен и супруг Камии, недруг Конана со времён «Тигрицы» и Белит. Прирождённый авантюрист, искатель приключений, могучий воин и умелый интриган. О приключениях Джосера и Камии, а также их столкновениях с Конаном, рассказывает цикл «Изгои».

Живая Энергия — неизвестная субстанция, из неё состоит Зачарованный Город. Обладает способностью превращаться в любые вещества и предметы. В частности, из Живой Энергии сотворены искусственное тело демона Сура; все, кроме первого, вертолёты «Черный коршун» и почти всё оружие Будущего.

Замок Синих Монахов — неприступная цитадель на северо-востоке Коринфии, среди Карпашских гор. В Замке Синих Монахов произошло воскрешение Великой Души. Резиденция Тезиаса в романах Б.Толуэлла «Огни Будущего» и «Армия Света и Тьмы».

Зачарованный Город — город безвестной космической расы, оставленный в подарок тому из землян, кто сумеет овладеть Великим Знанием. Соткан из Живой Энергии, защищен звёздной магией Стержня. Резиденция Великой Души в романе Брайана Толуэлла «Амулет Небесного Народа».

Зенобия — немедийка, жена Конан, королева Аквилонии. Была наложницей немедийского короля, помогла Конану бежать из бельверусской темницы. После разгрома немедийцев в Львиной долине Конан взял Зенобию в качестве выкупа за свободу короля Тараска. См.: Р.Говард «Час Дракона»; Л.Спрэг де Камп, Б.Ниберг «Конан-мститель»; С.Корджи «Конан и Демон Пучины», М.Мэнсон «Сердце Аримана» и др.

Змеяды — потомки последних людей-змей Стигии, бежавших от нашествия молодой человеческой расы. Обитали в подземном городе Йесет-Мет, освобождены оттуда королевой Тхутмертари.

«Изгои» — новый (с 2015 года) цикл Б.Толуэлла о приключениях Камии и Джосера, а также их столкновениях с Конаном-варваром. Является приквелом цикла «Великая Душа». К моменту первой сетевой публикации романа «Освобождение» доступны для чтения рассказы «Чёрное солнце», «Пирамида», «Защитник, или Наследие Стигии», а также первая глава романа «Пылающая Стигия».

Инкубы — здесь: новая раса Людей, Несущих Знание, которую намеревался создать Тезиас, Великая Душа. Первыми инкубами, по задумке Тезиаса, должны были стать Джейк Митчелл и Аманда Линн. С этой целью он планировал пересадить им т.н. «искусственную душу». Заклинание Тхутмертари, превратившее Тезиаса в её покорного раба, помешало исполнению этих планов.

Йесет-Мет — древнейший подземный город в Стигии. В Йесет-Мете укрылись последние люди-змеи Стигии, бежавшие из Птейона от нашествия молодой человеческой расы.

Камия — принцесса Стигии, бывшая королева Атлаи, наречённая дочь Паксимена, кузина и супруга Джосера, искательница приключений. Безбашенный характер, ум, цинизм и стойкость Камии делают её трудным противником для Конана со времён «Тигрицы» и Белит. О приключениях Камии и Джосера, а также их столкновениях с Конаном, рассказывает цикл Б.Толуэлла «Изгои».

Карпашские горы, Карпаши — протяжённая горная цепь, естественная граница Коринфии, Заморы, Кофа и Офира. Любимое место обитания чародеев, потомков волшебников Ахерона. В северо-восточной части Карпашских гор расположены Замок Синих Монахов и обитель Милиуса, Скучающего Мага.

Кеми — жреческая столица Стигии. В Кеми находятся главный тайный храм Сета и резиденция его верховного жреца. Невдалеке от Кеми возвышается знаменитая Великая Пирамида, построенная змеиным народом в незапамятные времена. Место действия многих стигийских похождений Конана. См., например: Р.Говард «Час Дракона»; П.Андерсон «Конан-мятежник»; Дж.Маддокс Робертс «Конан и сокровища Пифона».

Книга Судеб — большой голубой фолиант, самая загадочная книга в истории Земли. Хранится семью магическими заклятиями, секрет которых безвозвратно утерян, миллионы лет переходила из рук в руки, но никто так и не смог открыть её. Содержит могущественные магические заклятия, частицы Великого Космического Знания, а также историю нашей планеты, написанную в бесконечно давние времена неведомой расой мыслящих существ, спустившихся со звезд. Такова легенда. Сумев раскрыть Книгу Судеб, Тезиас стал самым могущественным волшебником на Земле и постиг путь к пирамиде Стража Земли.

Конан — варвар из Киммерии. Был рабом, гладиатором, наёмником, пиратом, солдатом, генералом и маршалом, командовал армиями, сражался с демонами и злобными магами. К 40 годам стал королем Аквилонии, богатейшей державы Хайборийского мира. Борец с несправедливостью, искатель приключений. Возраст Конана к началу событий, описанных в цикле «Конан и Великая Душа», — 48 лет.

Конн — сын Конана и Зенобии, наследник аквилонского престола. См.: Л.Спрэг де Камп, Л.Картер «Ведьма Тумана», «Черный сфинкс Нептху», «Алая луна Зембабве», «Тени в Черепе», «Конан с Островов»; П.Уинлоу «Карусель Богов».

Кром — киммерийское божество, суровый властелин варваров, часто поминаемый Конаном. См., например: Л.Спрэг де Камп, Б.Ниберг «Конан-мститель»; Дж.Маддокс Робертс «Конан Доблестный»; С.Перри «Конан-наемник», Б.Толуэлл «Огни Будущего».

Ксептах — адмирал Стигии. Командующий стигийской флотилией во время Барахского похода Камии.

Ктесфон — король Стигии, старший сын Ментуфера, младший брат Тхутмертари. В конце своего царствования самоустранился от управления страной, доверив его верховному жрецу Тот-Амону. Убит в поединке с сестрой, которая наследовала его престол. См.: П.Андерсон «Конан-мятежник».

Лазерный бластер — здесь: оружие, изобретенное профессором Фонтанелли. Внешне напоминает пистолет с длинным и очень тонким дулом, стреляет лазерными лучами.

Латеус — аквилонец, верховный жрец Митры в Тарантии, выдвиженец Вибия Латро. Избран после исчезновения Декситея.

Лопес Моран — колумбиец, наемник из отряда Джейка Митчелла и его друг, пилот военного вертолёта. Заклинанием Времени Тезиаса вызван из ХХ века в Хайборийскую эпоху.

Луиджи Фонтанелли — итальянец, гениальный ученый, профессор, лауреат Нобелевской премии по физике, компаньон Джейка Митчелла. Заклинанием Времени Тезиаса вызван из ХХ века в Хайборийскую эпоху. Погиб при взрыве в Замке Синих Монахов, воскрешён Милиусом.

Луксур — столица Стигии. В Луксуре находятся королевский дворец и главный парадный храм Сета. См., например: П.Андерсон «Конан-мятежник».

Люф — древний демон, советник Великого Змея Сета, наставник Тхутмертари, именуемый Мудрейшим.

Марциан — аквилонский генерал, командующий армией при герцоге Тарантийском Вибии Латро.

Ментуфер — король Стигии, предшественник своего сына Ктесфона, также отец Тхутмертари и Джосера, дядя Камии. Погиб в битве за Тайю, см.: П.Андерсон «Конан-мятежник».

Мессантия — большой город в устье реки Хорот и на берегу Западного моря, столица Аргоса. Место действия многих увлекательных приключений Конана, связанных с морем. См., например: Р.Говард «Час Дракона»; Л.Спрэг де Камп, Л.Картер «Конан-освободитель», «Конан с Островов»; С.Корджи «Демон Пучины» и др.

Милиус, джан Земли, Скучающий Маг — таинственный персонаж цикла «Конан и Великая Душа», наделённый неведомой силой. Человек с двойными глазами и тройной тенью. Тайна Милиуса будет окончательно раскрыта лишь в финале всего цикла — романе «Космическая Орда». Тем не менее, читатель волен строить свои предположения относительно личности Милиуса, не дожидаясь конца цикла.

Митра — благий бог в мифологии хайборийских народов, Владыка Света и Солнечной Справедливости, главное божество Аквилонии, Немедии, Аргоса и других стран Запада. Представлялся в облике благородного старика. Главный храм Митры находится в Тарантии, столице Аквилонии. По утверждениям некоторых митраитов, Конан-киммериец, король Аквилонии, является лучшим из воинов Митры; однако достоверных свидетельств о том, что сам Конан считает себя воином Митры, у нас нет, он не приносит солнечному богу жертв или молитв и сохраняет верность киммерийскому Крому.

Монтесан — одиноко стоящий горный пик на границе Кофа и Хорайи. Высота около трех миль над уровнем моря. Также имя Монтесан носит древний митраитский монастырь на вершине горы.

Нергал — злобное божество, один из повелителей подземных демонов, считается также Повелителем Мертвых и хозяином Серых Равнин. См.: Р.Говард «Рука Нергала»; М.Мэнсон «Конан и Дар Митры»; Г.Эйлат «Бич Нергала» и др.

Норд — остров и одноименная крепость на реке Хорот в пределах Тарантии. Основная база наёмников из Будущего и их «Чёрных коршунов».

Паксимен — атлайский медикус, наставник-воспитатель принцессы Камии, её наречённый отец и самое доверенное лицо. Человек, чья весомая роль в событиях, предшествующих описанным в романах цикла «Великая Душа», лишь начинает проясняться.

Парасан — верховный жрец Митры в Тайе. Соратник и духовный наставник Авзара и Дарис. См.: П.Андерсон «Конан-мятежник».

Пелиас — друг и соратник Конана, кофийский волшебник. Вызволен Конаном из заточения в Алой Цитадели колдуна Тсота-ланти. См.: Р.Говард «Алая цитадель»; Л.Спрэг де Камп, Б.Ниберг «Конан-мститель»; О.Эйрикссон «Изгнанник с Серых Равнин», Д.Мак-Грегор «Конан и призраки прошлого».

Пирамида Мира — сооружение неземного происхождения, тайная обитель Стража Земли на протяжении миллиарда лет. Проникнув в Пирамиду Мира и встретившись со Стражем Земли, Тезиас обрёл Знания, сделавшие его равным богам и повелителем полумира.

Пришельцы — здесь: рейнджеры, наёмники из Будущего, призванные Заклинанием Времени Тезиаса в Хайборийскую эпоху (из ХХ века): Джейк Митчелл, Аманда Линн, Роберт Рэнквист, Лопес Моран, Филипп Фрезер, Хьюго Гамильтон, Педро Гарсиа, Джуно Мастарци, Альфред Зинг, Франсуа д’Эрве, Во Чунг, Джейсон Лестер, Берт Рассел, Фрэнк Спири, Курт Марлоу, Мэл Хобсон, Станислав Дубровский и другие — всего ровно 100 человек. К началу действия романа «Освобождение» в живых оставалось 77 рейнджеров.

Просперо — друг и соратник Конана, воин и полководец. Командующий аквилонской армией, наместник Пуантена. См.: Р.Говард «Час Дракона»; Л.Спрэг де Камп, Б.Ниберг «Конан-мститель»; П.Уинлоу «Карусель Богов» и др.

Публий — друг и соратник Конана, канцлер Аквилонии. См.: Р.Говард «Час Дракона», «Феникс на мече»; Л.Спрэг де Камп, Л.Картер «Конан-освободитель».

Ратмес — капитан стигийского фрегата.

Роберт Рэнквист — англичанин, бывший разведчик, пилот военного вертолёта, специалист по электронным системам слежения и защиты, рейнджер из отряда Джейка Митчелла. Двойник генерала Просперо. Заклинанием Времени Тезиаса вызван из ХХ века в Хайборийскую эпоху.

Ромб Яхкунга — маленький белый кристалл неведомого вещества, используемый на отдалённых планетах в качестве темницы для душ и бестелесного разума. Место пленения Тезиаса, Великой Души, и демона Сура, раба Змеиной Королевы.

Ронтакис — стигийский князь, политик и дипломат, бывший посол в Аргосе, ведущий идеолог стигийского экспансионизма и примата светской власти над жреческой. К началу романа «Освобождение» — глава шпионской службы Камии.

Светоч Истины — могущественный амулет Небесного Народа, воплощение Солнечного Бога Митры. Способен рассеивать чуждую ему магию, прояснять рассудок и отделять правду от лжи. Похищен Конаном у скричей, «ангелов» Митры.

Сердце Аримана — волшебный талисман, позволяющий, при умелом использовании, высвобождать огромную магическую силу, например, воскрешать мёртвых. Против Сердца Аримана была бессильна магия ахеронского чародея Ксальтотуна, однако Тезиас совладал с Сердцем. См.: Р.Говард «Час Дракона»; Л.Спрэг де Камп, Л.Картер «Черный сфинкс Нептху»; К.Грант, Н.О’Найт «Скрижаль Изгоев», М.Мэнсон «Сердце Аримана», Б.Толуэлл «Неподвластный Богам» и др.

Серебристый Медальон (Медальон с Пирамидой) — окутанный тайной символ власти Брахо, изображающий Пирамиду Мира.

Сет — главный бог мрака и зла в мифологии хайборийских народов. Представлялся в облике гигантского золотого змея. Главная твердыня культа Сета — Стигия. Конан вел борьбу со служителями Сета и покорными его воле тварями всю свою жизнь. См.: Р.Говард «Феникс на мече», «Час Дракона»; Л.Спрэг де Камп, Л.Картер «Конан-варвар»; Л.Спрэг де Камп, Б.Ниберг «Черный сфинкс Нептху», «Алая луна Зембабве», «Тени в черепе»; П.Андерсон «Конан-мятежник»; П.Уинлоу «Священная роща» и др.

Синие Монахи — слуги Великой Души. Учёные, волшебники и воины. Исключительно живучи, хитры и практически неуязвимы для человеческого оружия.

Скричи — волшебные крылатые создания, друзья волшебника Пелиаса. На самом деле — избранные слуги Митры, коренные обитатели Страны Небесного Народа. Упоминаются под другими именами в ряде произведений. См., например: Р.Говард «Алая цитадель».

Стержень — здесь: фантастическое сооружение в центре Зачарованного Города высотой 25 миль. Источник колоссальной космической мощи. Например, все «Чёрные коршуны» питаются энергией Стержня.

Стикс — самая большая река Хайборийского мира, текущая сначала с юга на север, а затем с востока на запад. Естественная граница северных и восточных владений Стигии. Объект почитания стигийцев и шемитов. См.: Л.Спрэг де Камп, Л.Картер «Черный сфинкс Нептху»; П.Андерсон «Конан-мятежник»; М.Мэнсон «Конан и Небесная Секира» и др.

Страж Земли (Тот-Кто-Сидит-в-Пирамиде, Тот-Кто-Живёт-в-Пирамиде) — всемогущее существо в облике небольшого искрящегося мозга. Сотворено более миллиарда лет назад шестнадцатью могущественными цивилизациями, чтобы охранять жизнь на планете Земля. Обитает в остроконечной серебристой пирамиде посреди застывшего океана где-то вблизи экватора. Хранитель Абсолютного Знания. Проникнув в Пирамиду Мира и встретившись со Стражем Земли, Тезиас обрел знания, сделавшие его равным богам и повелителем полумира.

Страна Небесного Народа — сказочный мир, небесная цитадель Солнечного Бога Митры. В ней обитают скричи, также здесь хранился Светоч Истины, амулет Небесного Народа, пока Конан не похитил его.

Сур, Сурийский тигр — плод неудачного магического опыта, злобный демон в облике льва, но размером с лошадь. Содержался королём Тараском в подземелье Бельверуса. Убит Конаном с помощью Ромба Яхкунга. Раб Змеиной Королевы.

Существо (Тварь) из Чужой Вселенной — чуждый всему земному, неведомый, могущественный разум, демоническое создание Иных Миров, считающее себя карающей десницей Судьбы. Призвано Тот-Амоном с целью погубить Конана, Тхутмертари и Тезиаса.

Танатос — акках (царь) змеядов, супруг своей соправительницы аккалы Таниты.

Танита — аккала (царица) змеядов, супруга своего соправителя аккаха Танатоса.

Тарантия — столица Аквилонии. В Тарантии находятся королевский дворец и главный в Хайбории храм Митры. См., например: Р.Говард «Феникс на мече», «Час Дракона»; Л.Спрэг де Камп, Б.Ниберг «Конан-мститель»; Л.Спрэг де Камп, Л.Картер «Конан с Островов»; П.Уинлоу «Карусель Богов»; К.Грант, Н.О’Найт «Скрижаль Изгоев», М.Мэнсон «Сердце Аримана», Д.Мак-Грегор «Конан и призраки прошлого».

Тезиас, Великая Душа — карлик, сумевший при жизни освободить свою душу из человеческого тела и проникнуть в тайную сокровищницу Абсолютного Знания. Величайший учёный и волшебник. В совершенстве владеет магией, телепортацией, телекинезом и пр., однако не способен читать мысли. Постоянно побеждаемый и постоянно возрождающийся противник Конана и всего привычного Конану мира.

Тот-Амон — верховный жрец Сета, глава Черного Круга, тайного сообщества злобных магов. Частый персонаж саги о Конане. См.: Р.Говард «Бог из Чаши», «Феникс на мече»; Р.Говард, Л.Спрэг де Камп «Драгоценности Траникоса»; Л.Спрэг де Камп, Л.Картер «Конан-корсар», «Черный сфинкс Нептху», «Алая луна Зембабве», «Тени в черепе»; Дж.Маддокс Робертс «Конан и охотники за людьми», «Конан Доблестный» и др.

Тхутмертари — мятежная принцесса Стигии, внебрачная дочь короля Ментуфера, первоначально служительница Великого Змея Сета, злая волшебница. С помощью силы своего раба стала королевой Стигии, верховной жрицей Сета и владычицей Чёрного Круга, затем прошла обряд Венчания со Смертью, обрела бессмертие, приобщилась к тайнам звёздной магии, объявила себя богиней и поставила цель уничтожить Хайборийский мир, чтобы на его обломках создать новый.

Тху — новая раса змеелюдей, которую творила Тхутмертари. Согласно её плану, существа расы Тху должны появиться в результате скрещения людей со змеядами и воздействия на плод звёздной магии. К началу романа многие женщины, в том числе принцесса Камия, оказались беременны зародышами Тху, и многие самки змеядов, в том числе аккала Танита, снесли чёрные яйца, из которых также могут появиться существа Тху.

Фантом — призрачное существо, душа, облеченная в иллюзорную человеческую оболочку. После визита к Стражу Земли Тезиас превратился в фантома. Он был совершенно неуязвим для человеческого оружия, мог быстро летать, проходить сквозь стены и т.п. Фантом был побежден Конаном с помощью Ромба Яхкунга. Тезиас вновь становится фантомом в трилогии «Раб Змеиной Королевы».

Фердруго — король Зингары. Вскоре после его смерти в Зингаре началась гражданская война. Во время событий, описанных в цикле «Великая Душа», эта война ещё продолжалась. См.: Л.Спрэг де Камп, Л.Картер «Конан-корсар» и др.

Ферзели — одна из дочеловеческих рас, населявших Землю в прошлом. Враждовали с глаханами и яцтаками. По легендам, основали подземную страну, позже получившую название Йесет-Мет и ставшую убежищем для расы змеядов.

Хайборийский мир (Хайборийская эра, Хайбория) — псевдоисторическая эпоха, существовавшая на Земле со времен гибели Атлантиды до Конана и продолжавшаяся ещё около 500 лет после его смерти. Рождена фантазией Роберта Говарда и безоговорочно принята его последователями в качестве «места совершения» всех приключений Конана-варвара. См. карту.

Хорот — большая река на западе Хайборийского континента. Протекает по территории Аквилонии и Аргоса. На берегу Хорота стоят столицы этих стран Тарантия и Мессантия. См., например: С.Корджи «Конан и Демон Пучины».

Ца Ю — кусанский князь, мудрец, путешественник, писатель. Биограф ряда правящих особ Стигии, в том числе Ктесфона, Тот-Амона и Тхутмертари.

Чёрные Драконы — королевская гвардия Аквилонии. См., например: Л.Спрэг де Камп, Л.Картер «Конан-освободитель»; П.Уинлоу «Карусель Богов»; К.Грант, Н.О’Найт «Скрижаль Изгоев».

Чёрный коршун — бронированный суперсовременный вертолёт, созданный профессором Фонтанелли для Джейка Митчелла. Заклинанием Времени Тезиаса вызван из ХХ века в Хайборийскую эпоху. С помощью Живой Энергии Стержня Тезиасу удалось стократно скопировать этот вертолёт. К началу романа «Освобождение» в Хайбории оставалось около восьми десятков «Чёрных коршунов».

Эпимитреус — пророк Солнечного Бога Митры, наиболее почитаемый в Аквилонии. Погиб за 15 тысяч лет до рождения Конана. См.: Р.Говард «Феникс на мече»; Л.Спрэг де Камп, Л.Картер «Конан с Островов».

Яцтаки — одна из дочеловеческих рас, населявших Землю в прошлом. По версии Б.Толуэлла, древние владыки Атлантиды использовали технологии яцтаков, в частности, могли мгновенно перемещаться на значительные расстояния через «норы» в пространстве.