[Brian Tolwell]

Сюрпризы продолжаются.

Цитата: 3 – Вы, черви говорящие, вы, мелкие, презренные людишки, вы, существа без капли разума, вы, прах и пыль у моих ног! – прогремел Пта-Собек, вознося над ними жертвенный кинжал. – Кем вы себя возомнили, злосчастные? Кто вы – и кто я? Или не знали вы, что Пта-Собека невозможно убить сталью? Равно и ядом, воздухом, растением, огнём, водой и даже чарами? От всякой из смертей, известных миру, я себя заговорил! Лишь Повелитель Ночи властен надо мной! Так отправляйтесь же к нему, глупцы, и бог воздаст вам по заслугам! Дальнейшее произошло настолько быстро и внезапно, что Пта-Собек не смог на это ничего сказать, не смог даже осмыслить происшедшее. Это было невероятно, это не укладывалось в его воображении... этого просто не могло случиться с ним, великим Пта-Собеком! Если б могло – он непременно бы предусмотрел! Превозмогая силу чар, которые сковали его члены, юноша каким-то чудом вывернулся из-под удара чёрного ножа. Жертвенный нож лишь прочертил кровавую борозду на груди того, кто называл себя Сенефрой. Это его не остановило. Вены вздулись на ногах Сенефры, ноги побагровели от напряжения, но юноше всё-таки удалось схватить ими волшебника за талию. Тут же Сенефра сжал ноги, резким рывком притянул чародея к себе. Пта-Собек инстинктивно подался назад, согнулся в пояснице и выпустил жертвенный нож. А потом волшебник увидал два пальца, и в последний миг ему почудилось, что это две змеи, стремительно несущиеся к его глазам. Пальцы пронзили оба глаза чародея, глубоко вошли в глазницы, провернулись в мозгу, размешивая его, словно студень, потом зацепились за лицевую кость черепа и рванули её на себя, ломая носовые пазухи. Чары ослабли, и все трое рухнули на алтарь из чёрного мрамора. Холодное, бесстрастное изваяние Великого Змея Сета нависало над ними, а с оскаленных клыков бога по-прежнему стекала мутная, шипящая слюна. – Вижу, этот способ убийства тебе неизвестен, волшебник, – с усмешкой заметила девушка, вытирая пальцы о его набедренную повязку. – Я так и думала: где похвальба, так и обман, где трус, там и шарлатан! Позоришь братство магов перед Сетом! Но Пта-Собек ещё был жив. Юноша схватил его обезображенную голову, оторвал от туловища и раскроил ударом о чёрный алтарь. Тело, оставшееся без головы, недолго шевелилось, а потом осело, замерло... и превратилось в прах. Волшебник был настолько стар, что только чары укрепляли в его теле жизнь, и едва он умер, чары развеялись, и тело рассыпалось. На это девушка лишь рассмеялась, передразнивая Пта-Собека: – Кто ты теперь? Всего лишь прах и пыль у наших ног! Фу. Слишком легко! Для нас – и для Конана. Поверят ли, что это сделал он? Не говоря больше ни слова, она схватила два ножа с пояса юноши. Почти не целясь, послала их через весь зал – туда, где у входа в чертог чародея дежурили стражники. И следом ещё два ножа унеслись за первыми двумя. – И их осталось шесть, – сказала та, кто называл себя Белит, – вперёд, любимый! Юноша быстро кивнул, достал свои мечи и ринулся на стражников. Девушка устремилась за ним, на бегу подхватывая жертвенный нож чародея. Атака была стремительной, яростной и умелой, она застигла стражников врасплох, воины Пта-Собека не сумели оказать достойное сопротивление. Меньше всего в своей жизни эти стигийцы могли ожидать нападения здесь, в сокровенном жертвенном чертоге своего могущественного господина, и не снаружи нападение, а изнутри. Это было невозможно, их к такому не готовили. Они даже не поняли, что их хозяина здесь , в этом зале, больше нет, и что нигде нет в мире. Они погибли, не понимая, за что умирают и почему. Только один успел поднять тревогу, открыть дверь, но мгновением спустя и он погиб, сражённый рукою искусного воина, которого знал как Сенефру. Сами обнажённые, обильно измазанные кровью убитых стражников, убийцы волшебника встали в проёме, ведущем из чертога на лестницу. Снизу уже бежали люди, множество людей. Когда их набралось не менее десятка и от двери их отделяли столько же шагов, юноша вскинул меч и прокричал: – Слушайте все! Потом не говорите, что не слышали, от этого зависят ваши жизни, ваши души! За преступления против Сета ваш хозяин Пта-Собек приговорён владыкой Тот-Амоном к смерти на алтаре. Приговор приведён в исполнение мною, Конаном из Киммерии... – ...И мною, Белит из Асгалуна! – воскликнула девушка. – Отныне ваш хозяин мёртв, а вы свободны! Так бегите же из башни, все бегите, пока сюда не прилетели демоны, у них приказ владыки Тот-Амона растерзать и утащить в пучины преисподних всякого, кто будет верен изменнику и нечестивцу Пта-Собеку! Сказав это и не ожидая, пока воины волшебника опомнятся, убийцы волшебника скрылись за тяжёлой дверью и заперли её на засов. Юноша привалился к двери спиной, закрыл глаза и произнёс: – Ты хоть понимаешь, что мы натворили? Мы убили одного из самых могущественных людей Стигии, мы лишили жизни чародея и жреца, мы подняли руку на священное лицо, отмеченное Сетом... Она надменно усмехнулась: – Это слова забитого, запуганного чародеями стигийца! Но не слова гордого принца Стигии, который должен стать величайшим из её королей! Или ты сомневаешься в могуществе своего бога? А разве он позволил бы нам прикончить Пта-Собека, если бы сам не желал этого? Мы втайне исполняли волю Сета, разве нет? Он тяжело покачал головой: – У тебя на всё готовы ответы. Тогда скажи мне, как ты хочешь выбираться? Думаешь, они, – он мотнул головой в сторону двери, – нас выпустят живыми? – Нет, мы пойдём другим путём, – твёрдо ответила она. – Сначала нужно сбросить этих крокодилам. Юноша кивнул и стал подтаскивать мертвецов к бассейну. Девушка подошла к краю, помахала чешуйчатым монстрам. – Красавцы! Мы накормим вас, как никогда здесь не кормили. Первый из убитых стражников отправился в бассейн. И тут же был растерзан. На юношу это произвело впечатление, он побледнел и отступил от края бассейна. Девушка осталось стоять на самом краю. Она даже не вздрогнула. – Куда ты, Джосси? Корми ещё, не жди. Нужно, чтобы все они наелись досыта. Он бросил на неё сумрачный взгляд. – Ты вообще когда-нибудь чего-нибудь боишься, Ка? – Я боюсь, – кивнула она. – Я боюсь властительных богов! Их гнева. Боюсь не оправдать их веры в меня. Боюсь стать слабой, глупой... некрасивой. Разве бывает ещё что-то, чего бы стоило бояться королеве и наследнице могущества атлантов? Она пожала плечами и отошла от края бассейна. Вернувшись к чёрному алтарю, опустилась на колени перед золотым изваянием. – О, Сет, великий бог, Змей Вечной Ночи! Ты не мой бог; боги моей погибшей прародины оставили её, а других достойных на их место не нашлось; мои предки утратили веру задолго до того, как ты им показал своё могущество. Но ты бог Стигии, страны, с которой мне, наверное, придётся связать жизнь... А это значит, что ты также и мой бог! Я, Камия из Атлаи, ничего не прошу у тебя для себя. Но если ты желаешь очистить мир от недостойных слуг, которые позорят твоё имя, снискать величие и славу в мире людей, величие и славу, каких до сих пор никогда мир не видел – позволь моему любимому супругу стать стигийским королём! А мне... – она на миг запнулась, – хотя бы не мешай. Я буду развлекать тебя, пока жива, ты видишь сам, что я это умею! Позволь нам выжить, Джосеру и мне, чтобы наши деяния в мире людей услаждали твой взор, о великий Сет... Золотая статуя осталась неподвижной, ледяной и молчаливой. Но Камия и не ждала ответа. Боги снисходят до людей, когда это нужно богам, а не тогда, когда о чём-либо их молят люди. Ответ богов – сама судьба, то, как она складывается для людей. Послав Сету эту необычную мольбу, Камия начертала в воздухе знак Змея, затем поднялась и вернулась к бассейну. Джосер одобрительно усмехнулся: – Ты на коленях перед Сетом? Да, это лучше, чем перед Мефрес! Растёшь, любимая. Последний из погибших стражников отправился в бассейн. Крокодилы по привычке бросились к нему, однако бросились не все, и кусали тело медленно, лениво, совсем не так, как первых жертв. Камия улыбнулась: – Они насытились, мои красавцы. Это хорошо. Я знаю их породу, Джосси, эти древние твари повсюду в мире однаковы, в Стигии точно такие же, как и в Атлае. Случалось, я кормила их с руки и плавала вместе с ними. А случалось – убивала! Убить такую тварь непросто, но если знаешь, чем, когда и как... Джосер недоверчиво покачал головой. – А что учёный Паксимен, твой названый отец? Неужто он тебе позволил так опасно рисковать собой? – Ты полагаешь, кто-то может запретить мне, если я чего сама решила и хочу? Дверь вздрогнула от удара. С той стороны послышались крики. Глухой удар повторился, дверь содрогнулась, и убийцы Пта-Собека поняли, что это действует таран. – Ну, как всегда, нашлись и те, кто не поверил в нашу сказку, кому больше всех надо, – с деланной печалью вздохнула Камия. – Не сам ли Конан-варвар? Судя по силе ударов. – Ты думаешь, он здесь? Преследует нас? – Он будет преследовать нас везде, Джосси. Надеюсь на это. – Надеешься?! – Надеюсь! Мы хорошо его подставили, теперь ему придётся разбираться с Чёрным Кругом. Со жрецами Сета. Со всей Стигией! Забавное же будет зрелище. Таран тем временем продолжал бить в дверь. Крики снаружи становили всё громче и агрессивнее. Бросив взгляд на дверь, Джосер понял, что долго ей не продержаться. – И что теперь, Ка? – мрачно вопросил он. – Теперь мы прыгаем к этим красавцам, – улыбнулась она и кивнула вниз, – как, ты готов? Юноша в ужасе отпрянул. – Нет! Они нас разорвут! А даже если нет, куда потом мы денемся? – Подумай сам, любимый. Откуда в этом бассейне свежая речная вода? Откуда, если не из рва, которым бахвалился Пта-Собек. Вода, как видишь, никуда не делась после гибели волшебника. Это означает, что её сюда, на вершину башни, из рва доставляют не чары, а обычные насосы, она течёт по трубам. Значит, мы по этим трубам можем плыть! А во рву вода откуда, если не из Стикса? Канал соединяет эту башню с великой рекой. И с Луксуром. И... с Деншуром! Ты помнишь карты подземных каналов, которые мы изучали в замке у бабушки Нехтесси? Джосер стал белым, как хлопковое полотно. – Ты... ты хочешь плыть отсюда до Деншура? По подземной реке? Камия кивнула и протянула ему руку. – Я так соскучилась по нашей бабушке! Она единственный в этом змеином гнезде человек, кто был всегда к нам расположен, верил в нашу судьбу! Сколько мы её не видели, два года или уже три? А за это время столько всего приключилось! Отправимся же к ней, любимый, в Деншуре нас никто искать не станет – ни Конан, ни Ктесфон, ни Тот-Амон. – Великий Сет! Это не меньше двадцати миль, и то, лишь по прямой... – Я кровь от крови павших владык моря. Не забывай об этом, дорогой. Я доплыву. – А я?! Я сын пустыни! Я стигиец! Я не плавал под землёй! Да будь я проклят, я и Стикс-то только пару раз переплывал! – Ты мой супруг! Но ты свободный человек и волен выбирать свой путь, – сказала Камия, – если не хочешь плыть в Деншур со мной, что ж, топай по пустыне без меня! Надеюсь, ты сперва сумеешь как-то разобраться с этими сердитыми людьми, которые хотят тебя убить. Дверь затрещала, поддалась. Снаружи показались злые лица стражников, их алебарды и мечи. – А если нет?! – в отчаянии взревел Джосер. Она презрительно повела плечами и заглянула ему в глаза. – А если нет, то я не стану о тебе жалеть! Но мне будет горько и больно оттого, что я потратила свою любовь на человека, который оказался недостойным меня. Сказав это, Камия сложила руки, грациозно изогнулось и прыгнула вниз, в бассейн с крокодилами. – Клянусь чешуёй и щупальцами Сета, – прошептал Джосер, – если меня сегодня не сожрут, если каким-то чудом я не утону и не задохнусь, тогда я поседею с тебя, Ка! Он укрепил свой дух, как мог, набрал в грудь побольше воздуха и бросился за нею. Когда слуги волшебника ворвались в чертог, никого здесь уже не было. Только золотая статуя Великого Змея Сета взирала на них леденящим и бесстрастным взглядом. Да некие белесые личинки, невесть откуда взявшиеся, похожие на больших слизких улиток, ползали по чёрному мрамору алтаря и собирали прах великого волшебника Пта-Собека.

Конан в следующей части.