[Зогар Саг]

Венета становится великой державой

Как и среди прочих варваров, у вентов долгое время речи не шло ни о каком политическом единстве. Они были раздроблены на множество племен, управляемых родовой знатью. Постоянные войны, которые венты вели между собой, завоевательные походы на соседей, сформировали многочисленную военную знать и примыкающее к ней сословие воинов.

В отличие от многих варваров, венты довольно широко внедрили в свое общество рабство. Набеги за рабами, сначала с целью задействовать их своем хозяйстве, а потом, после выхода к Вилайету – для перепродажи, стали важнейшей частью их доходов. При этом жестокие князья, распоряжавшиеся потоками денег и рабов, особенно не делали разницы между своими и чужими, так что могли, с целью пополнить казну, разорить соседнее вентское же княжество.

Венты, в отличие от тех же киммерийцев так никогда в настоящем смысле и не приняли кочевой образ жизни, хотя все-таки научились воевать конными. Иногда в своих набегах за рабами они добирались на Западе до истерзанной Бритунии.

Вскоре после походов Тогака, в ходе которых их владения были частично затронуты гирканскими вторжениями, венты сами начали натиск на юг.
Их, как земледельцев, влекли черноземы степи, а как работорговцев – невольничьи города юга.

Выход к Вилайету стал главной задачей уроженцев лесистого севера.

Вентам удалось разгромить недолговечную державу степных асов и покончить с сопротивлением исконных жителей приморья. Таким образом, во власти вентов оказались земли, что прежде считались северными пределами Турана. Местные племена, некогда пришедшие из Гиркании, были разгромлены, хотя это заняло много времени. Не в силах гоняться за кочевниками по степи, венты прибегли к своей излюбленной тактике строительства опорных крепостей и захвата важных бродов, водопоев и колодцев. Еще со времен жизни в далекой приполярной прародине венты были хорошими корабелами. Не удивительно, что и в новейшие времена они предпочитали следовать руслам рек. Стремительные речные суда могли перебросить значительную военную силу на огромные расстояния. И хотя владычество вентов, как и любого другого варварского племени, не означало появление «регулярного» государства с единообразными законами, венты распространили свою власть на огромные территории.

Враги часто, будучи совершенно различны во многом, оказываются сходны друг с другом в каком-то одном аспекте. Трудно представить народы, более чуждые, чем венты и киммирай. Даже в тот век, полный жестокости, вражда их обретет воистину легендарный характер.
Но одна черта у непримиримых врагов нашлась. И те и другие управлялись невероятно разросшимся, но продолжавшим хранить внутреннее единство (что никак не мешало исстрелять друг друга с замысловатым изуверством) кланом.

У степных киммирай это были Блатмаки, Железный Род по самоназванию.
Вентов возглавляли потомки древнего князя Люта. Так что имя Лют, встречается в истории вентов слишком часто, чтобы даже внимательный историк не запутался в «князьях Лютах», хотя многие и носят отличительные прозвища вроде Одноглазый, Большой или Золотой Меч.
Порождая раз в поколение усобицы из-за престола, семья же и не давала развалиться варварской державе.

На момент наивысшего расширения и возвышения Венеты, верховная власть принадлежала великому князю Люту, который позже историей будет назван Проклятым. В подчинении у него был его двоюродный брат Видослав, который собственно и завершил завоевание приморья.
Лют правил из Венеты, старой столицы, расположенной на берегах великого пресного озера. Жестокий и властолюбивый, он при этом отличался истовой религиозностью и вообще угрюмым нравом, не походя на любимый знатью и простыми воинами образ князя, как энергичного воина, искателя удачи и славы.

Таким – жизнелюбивым, обаятельным, сжигаемым изнутри честолюбием, был Видослав.

Не стоит приписывать варварским правителям все мысли, которые любят излагать правители стран цивилизованных. Но, в сущности, ни Видослав, ни Лют, уже не были простыми вождями диких орд, это были государственные мужи. Из уцелевших свидетельств, можно сделать вывод, что Видослав был за то, что полагал движением вперед. Он совершенно связывал будущее вентов, и свое собственное, с недавно завоеванными южными землями, где построил город Радож, который видел новой столицей державы. Видослав настолько, насколько это было возможно, чтобы не быть обвиненным в прямой измене, порвал со старыми обычаями. По слухам он даже склонялся к тому, чтобы официально переменить веру предков, правда, никто в точности не мог сказать, к какому богу он склонялся.

Лют же был ревнителем старины, и справедливо видел в действиях брата будущую измену. Однако, военная мощь Венеты была слишком велика, чтобы думать о прямом противостоянии, так что Видослав, скорее рассчитывал, что благодатный климат Приморья и богатства Радожа со временем перетянут к себе большинство вентов. Быть может, он видел это делом будущего, плодами которого воспользуются только его дети и внуки. Во всяком случае, единственным источником на эту тему являются туманные упоминания, которые оставил в своих воспоминаниях император державы Сяо Луй, который в юности был воином на службе Видослава. В те дни его звали Дагдамм, сын Карраса.

Неугомонный Буйволк, скорее удачливый пират, чем мудрый правитель, несомненно, хотел бы основать независимое княжество на побережье, но в страхе перед военной силой северного владыки вынужден был исправно отправлять дань в Венету.

В недалеком будущем дерзость его сына будет стоить жизни не только самому Буйволку Малому (однообразие княжеских имен приобретает характер, почти комический), но и неисчислимым тысячам вентов. Но то будет после.

Хотя обширность владений как будто должна была способствовать разделению вентов на различные племена, этого не происходило, или, во всяком случае, было отложено на последующие столетия. Военную силу, и то, что можно назвать своей идентичностью, венты, то есть, прежде всего, их военная знать, князья и княжеские дружины, продолжали черпать на севере, в Венете и давно покоренной ими Гиперборее. Там, в суровом, но все же пригодном для земледелия и строительства настоящих городов, краю, набирались отряды отчаянных сорвиголов, руками которых расширялись владения на юго-западе.

Венты продолжали ассимилировать покоренные народы. Если гирканцы были слишком чужими по внешнему облику, и обычаям, чтобы хоть как-то слиться со своими победителями, во всяком случае, в такой короткий отрывок времени, то в браках с торманнами или асами не было ничего удивительного. Асиркой была, например, мать князя Буйволка, с именем которого связывают выход на просторы Вилайета.

Этот уроженец крайнего севера Венеты, будучи младшим, а значит безземельным сыном, малозначительного князя, был прирожденным военачальником, но больше того авантюристом. Во главе наскоро построенного из сплавленного по рекам леса, большого, (не меньше двух десятков кораблей), флота он прошел грабительским набегом вплоть до южных берегов Вилайета.

Таким образом, покорив, и частично заселив, степные просторы к северу от реки Незвая, венты стали значительной силой уже и на Западе. Во всяком случае, под их давлением гирканские племена хлынули в Туран, по дороге снеся недолговечные киммерийские государства на западном побережье Вилайета. Киммерийцы здесь не закрепились так, как на Востоке, не смешались в той же степени с местными народами, потому предпочли откочевать либо во владения Каганата, либо переселились на Острова, либо повернули на запад, к Заморе.

Замора, а точнее то, что от нее осталось после бесчисленных кочевых вторжений, вынужденно приняла эту новую волну переселенцев, но западные царства киммерийцев – тема отдельного большого разговора.
Замора, даже поселившая на границах воинственных степных киммерийцев для защиты от еще более опасных туранских гирканцев, не избежала ударов, которые наносили по ней венты, зашедшие через горные перевалы.

Обогнув же Вилайет с севера, венты вторглись в земли, которые хотя и были населены разрозненными гирканскими племенами, считались собственностью киммерийского кагана

Драма, которую разыграют киммирай и венты, еще только готовилась в те дни, когда уроженцы болотистого Севера сгоняли с земли малозначительные кочевые народы.

До разрушительной Войны Леса и Степи оставалось еще несколько десятилетий. Какое-то время обе варварские империи существовали параллельно друг другу, никак не пересекаясь, потому что венты не стремились отрываться от своих крепостей и от полноводных рек. А киммирай от севера нужен был, в сущности, только лес, который исправно поставляли им в обмен на скот.

Цитата: Автор: Иммель НЕ-к-а-н-о-о-н ! Об этом Говард не писа-а-а-л!

Откуда бы вам-то знать, про что Говард писал, а про что нет? Вы даже в пингвинах не разбираетесь, а про Говарда рассуждаете.