"
На далеком юге Стигия, потрясенная гирканским вторжением, страдала от бесконечных нашествий из Черных Королевств." (
Роберт Говард "Хайборийская эра")
К началу гирканских завоеваний на Западе, Стигия переживала не лучшие времена: после унизительного поражения на берегах Стикса и огромного выкупа, выплаченного царем-богом, чтобы избежать вторжения Аквилонии, Стигия фактически перестала существовать как единое государство. Вслед за неудачной войной с Аквилонией последовала война гражданская, где сразу несколько правителей, окопавшихся в разных провинциях, претендовали на статус царя-бога. Центробежные тенденции затронули и некогда всемогущий Черный Круг, распавшийся на несколько враждующих жреческих фракций, поддерживающих того или иного претендента.
Гирканские вторжения еще больше усложнили ситуацию. Северо-восточная часть Стигии была захвачена гирканцами, в Луксуре был посажен король-марионетка, во всем покорный своим туранским хозяевам. Меж тем кочевые орды катились на запад, вверх по течению Стикса - их задерживало не столько слабое и разрозненное сопротивление стигийцев, сколько свары между отдельными гирканскими военачальников из-за стигийской добычи. И, тем не менее, казалось, уже близко время, когда вся Стигия падет под натиском кочевников. В этих условиях жрецы, правившие Кеми обратились за поддержкой к извечному врагу - Аквилонии. Имперское правительство, боявшееся выхода гирканцев к Западному океану, к тому времени уже ввело войска в Асгалун, после чего аквилонские гарнизоны оказались и в Кеми и вдоль всего южного побережья Стигии, прикрывая страну заодно и от вторжения из Куша. На какое-то время установилось шаткое равновесие: поделив страну на сферы влияния, две великие державы не пытались изменить статус-кво: даже когда севернее шли великие войны и гирканцы то и дело прорывались на исконно аквилонские земли к югу от Стикса воцарилось привычное для этих мест кладбищенское спокойствие.
Хрупкое равновесие оказалось порушено, когда орды Тогака устремились на Запад и, казалось, всего один мощный рывок отделяет неисчислимые гирканские полчища от "Последнего моря". Император Вимарк стягивал легионы со всех концов империи - и тогда же были выведены гарнизоны и из Кеми. Местных сил, собранных жрецами и аристократами, было явно недостаточно, чтобы отбить новый натиск кочевников и, казалось, вся многотысячелетняя история Стигии отсчитывает последние дни своего существования.
То, что последовало потом в анналах стигийских жрецов описывается не иначе как чудо коим сам Великий Змей спас хранимую им державу.
Спасение пришло откуда не ждали - от тех народов и стран к которым в Стигии от века относились со смесью презрения и опаски.Захватив Луксур, гирканцы не остановились на южных границах Стигии - перейдя их, они завоевали Кешан и Пунт, разграбили северное Зимбабве, однако далее на юге они уперлись в непроходимые джунгли, а на западе - в малярийные болота Дарфара. Именно здесь, в болотах окружавших верховья Стикса нашли убежище многие беженцы из Стигии.
Одним из таких беглецов стал незаконнорожденный сын высокопоставленного луксурского жреца и кушитской наложницы. При рождении ему дали имя Уаджет, однако очень скоро он стал известен под прозвищем Кашта - "кушит". Хотя по отцу он и происходил из высших каст Стигии, рабское (хоть и знатное) происхождение его матери закрывало ему путь в здешнее высшее общество. Кашта служил на границе с Кешаном и Дарфаром и, отметившись там как храбрый и умелый командир, вернулся в Луксур где, по протекции отца стал капитаном стражи в одном из самых богатых и древних храмов города. Тогда же, как гласит молва, Кашта начал изучать и разного рода тайные искусства под руководством иерархов Черного Круга.
Во время гирканского вторжения Кашта был одним из тех немногих, кто организовал захватчикам эффективное и ожесточенное сопротивление. Когда же стало ясно, что город падет Кашта, с небольшим отрядом отступил к южной границе, откуда он пару лет тревожил набегами захваченные гирканцами города. Когда же против него послали действительно большую армию Кашта, вместе со своими людьми, перешел границу с Дарфаром и, как казалось многим, бесследно сгинул в тамошних болотах.
Однако вскоре выяснилось, что Кашта жив: пополнив свои ряды чернокожими дикарями, гханатами-работорговцами и прочим сбродом, обитавшим по обе стороны границы, он некоторое время вел вольную жизнь наемника и искателя приключений в Черных Королевствах. О его деяниях ходили легенды, столь же захватывающие, сколь и устрашающие. Он вел и разбивал армии, участвовал во множестве сражений и даже заключил союз с черными пиратами с южных островов, наводя страх на кушитское побережье. Поговаривали, что в те же годы он углублял свои познания и в черной магии, обучаясь как у стигийских жрецов, бежавших от гирканцев и нашедших убежище при дворе черных владык, так и у разного рода чернокожих жрецов и колдунов, поклонявшихся чудовищным звероподобным богам. Кашта много времени проводил и средь развалин заброшенных, неизвестно кем построенных городов, затерянных средь пустынь и джунглей, познавая темные тайны сгинувших в веках народов. Из одного из таких городов он принес и странный яшмовый жезл, увенчанный алым драгоценным камнем, в форме плода граната. Как говорили, из этого жезла он мог испускать молнии, убивавшие на месте любых врагов стигийского изгнанника. В глубине джунглей он сошелся в поединке с Амагой, царицей чернокожих амазонок и, победив ее в честном бою, не убил, но взял в жены, возглавив, таким образом, еще и армию свирепых черных воительниц.
Так, со временем, Кашта оброс немалым воинством, большим авторитетом, не только как воин, но и как колдун, а заодно и немалым богатством - как награбленным в ходе его разных авантюр, так и за счет сокровищ, вынесенных из разбитых городов. Уже тогда он вынашивал честолюбивые планы стать кем-то большим, чем просто удачливый командир наемников.
Впервые такая возможность ему представилась в Куше: эту страну, как и Стигию в свое время, раздирали распри между черными вождями, каждый из которых желал стать королем. Кашта поступил на службу одному из таких вождей, провел несколько удачных компаний, а потом сверг и своего нанимателя, после чего, воспользовавшись своим родством по матери объявил себя королем Куша. Серьезного сопротивления он не встретил, а мелкие мятежи были подавлены с величайшей жестокостью. Совершив еще несколько походов на юг и на запад, Кашта стал владыкой настоящей империи, включавшей Куш, Дарфар, а также изрядный кусок так называемых "Черных Королевств". Также ему служили черные амазонки, ставшие личной гвардией "императора", и пираты южных островов и кочевники-гханаты.
Как раз в это время до Кашты и дошли слухи о вторжении орд Тогака и выводе аквилонских войск из Кеми и всей Стигии. Сообразив, что это его шанс, "черный император" совершил марш-бросок на север, за какой-то месяц, почти не встречая сопротивления, достигнув стен Кеми. Однако брать город штурмом не пришлось: после нескольких дней переговоров с жрецами Сета город распахнул свои двери перед черным властелином и Кашта вошел в Кеми, чтобы короноваться как царь-бог Стигии. Вскоре ему подчинилась и остальная Стигия - кроме востока, где все еще правили гирканцы. С первых же дней своего правления Кашта показал себя верным приверженцем Сета, совершив обильные и кровавые жертвоприношения Богу-Змею. При нем же возобновились и выпуск на улицы священных питонов, обычай, запрещенный по времена аквилонского владычества. Эти и другие меры создали Каште надежную опору среди жрецов. Таким образом, им была создана могучая империя простиравшаяся от Стикса и почти до Зархебы, включая в себя запад Стигии, Куш, Дарфар и ряд "черных королевств."
Последние годы своей жизни Кашта провел реформируя и увеличивая армию, готовясь к возможному вторжению с севера, хотя, после разгрома Тогака в центральной Аквилонии и распада его огромной державы, эта опасность значительно уменьшилась. После смерти Кашта был похоронен в одной из великих пирамид Кеми, как один из величайших царей Стигии.
Царь Кашта
Добавлено через 14 минут
Еще при жизни Кашты встал вопрос о престолонаследии. "Черный царь", хотя и старался не ссориться со жрецами, тем не менее, не шел у них на поводу, всегда четко проводя свою линию. Не подался он и уговорам расторгнуть свой брак с чернокожей амазонкой Амагой и жениться на какой-нибудь стигийке знатного рода, чтобы еще больше расположить к себе местную аристократию. Это вызвало слухи, что именно за подобную неуступчивость боги и покарали царя, не дав ему наследника-сына. Его единственным ребенком была дочь, что при рождении получила имя Нефрусет, но в истории была более известна под именем Деркетари, по имени могущественной богини любви и смерти, чье почитание в Стигии уступало лишь культу самого Сета. В качестве компромисса со жречеством и аристократией Кашта согласился на брак своей дочери с Танутамоном, отпрыском одного из самых богатых и знатных семейств Кеми, связанным родством с одной из прежних царских династий.
Однако, вскоре выяснилось, что этот брак не будет счастливым - супруги оказались слишком уж разными людьми. Танутамон оказался недалеким, изнеженным, расточительным юношей, развращенным до мозга костей, не интересовавшимся ничем кроме пиров и оргий. Свои супружеские обязанности он выполнял с явной неохотой - как говорили, своей супруге он предпочитал общество смазливых юношей, порой самого низкого происхождения и подлого поведения. Справедливости ради, Деркетари мало чем уступала мужу в вольности нравов, однако все, так сказать, удовольствия молодой плоти, она совмещала с прилежным изучением воинского дела, тренируясь вместе с чернокожими амазонками матери и вместе с отцом принимая парады войск. Также, под наставлением жрецов Сета и лично отца, она изучала и черную магию, и многие другие умения, необходимые будущему правителю.
Пока был жив Кашта разногласия между супругами сглаживались авторитетом "царя-бога". Именно тогда и был зачат наследник, названный Сетнахтом. Это была последняя радость в жизни "черного императора" - вскоре после рождения внука он скончался, после чего отношения между Танутамоном и Деркетари обострилось в разы. Муж почти перестал общаться с женой, порой отсутствуя даже на официальных приемах, полностью погрузившись в пьяные оргии. На одной из таких пирушек его и отравили. Деркетари обвинила в этом одного из молодых фаворитов мужа, скормив и его и остальных любимчиков Танутамона, священным змеям, тем самым завоевав поддержку жрецов, своей верностью традициям.
Молодую, - Деркетари к тому времени исполнилось всего двадцать три года, - королеву признали регентом при двухлетнем царе Сетнахте, после чего она прочно взяла в свои руки бразды правления. Второй раз она замуж так и не вышла, предпочитая окружать себя молодыми фаворитами, как мужчинами, так и женщинами, питая особенное пристрастие к красивым белым рабыням с севера. Роль очередного фаворита императрицы была столь же почетна, сколь и опасна: Деркетари щедро осыпала своих любимцев золотом, подарками и всякими почестями, но при малейшем подозрении на измену или какую еще крамолу, без всякой жалости скармливала их священным змеям и крокодилам. И это была еще не самая страшная участь: особенно разгневавших королеву несчастных отдавали жрецам для использования в самых страшных из обрядов. Деркетари и сама принимала в них участие - к тому времени культ Сета испытал немалое влияние колдовских традиций Черных Королевств, столь же причудливых, сколь и жестоких. Еще при жизни отца она построила дворец из черного мрамора на одном из островов в устье Стикса - и вся Хайбория, даже в то жестокое варварское время, весьма впечатлялась историями о том, как отдыхает дочь Кашты.
Может показаться, что Деркетари была столь же поглощена пьяными оргиями, как и ее покойный супруг, но это впечатление обманчиво: не отказывая себе ни в каких радостях жизни, тем не менее, дочь Кашты оказалась достойной преемницей своего отца.
В первые же годы правления против нее было составлено несколько заговоров, поднято три мятежа, причем один довольно обширный и состоялось вторжение гирканских орд. Все заговоры были раскрыты, мятежи подавлены, причем их участники и зачинщики были казнены с необычайной жестокостью. Также были разбиты и гирканцы: в жестокой рубке на берегу Стикса их сначала разбили, а потом загнали в воду и там вырезали тех, кто не утонул и не попал в пасть крокодилам. Также Деркетари подавила мятеж в Куше, который, после смерти Кашты вознамерился восстановить свою независимость.
Уничтожив все угрозы своей власти, как внешние, так и внутренние, Деркетари решила сама перейти к завоеваниям. Молодая императрица намеревалась закончить дело своего отца, окончательно объединив Стигию под своей властью. Ей не исполнилось и тридцати, когда она выступила в поход на Луксур. Ей было собрано огромное, по тем временам войско, в почти тридцать тысяч человек. Главную свою опору Деркетари видела в трех родах войск: во-первых в доставшейся ей от матери Амазонской Гвардии, в которую к тому времени, зачислялись не только "коренные" амазонки, но и молодые кушитки, дарфарки, уроженки других племен, даже шемитки и стигийки. Все они обожали молодую королеву, что, можно сказать, выросла среди чернокожих воительниц, готовых в любой момент отдать жизнь за Деркетари. Вторым "элитным" родом войск стали отряды храмовой стражи: набранные жрецами Сета из уроженцев провинциальной стигийской знати, привычной к войне и охоте, равно приученных к бою как на колесницах, так и на лошадях. Четыре элитных отряда, - Скорпиона, Кобры, Крокодила и Грифа, - вооруженные до зубов фанатики Сета, представляли собой грозную и жестокую силу. Наконец, третьей элитной силой стали наемники с севера, - преимущественно аргосцы и зингарцы, хотя встречались среди них и представители иных народов, - из тех, кто остался в Стигии после отзыва аквилонских легионов и поступил на службу царю Каште. Со временем к ним присоединились и иные хайборийцы, по тем или иным причинам покинувшие свою родину. Возглавлял этот отряд Сигфред, - неведомо как угодивший в Стигию полуасир, полугипербореец, высокий белокурый воин, по слухам - очередной фаворит Деркетари. Помимо всего этого в стигийском войске шли обычные ополченцы из крестьян, разного рода отряды местной знати, чернокожие копейщики и конница из гханатов.
Вверх по Стиксу шел флот: хотя Стигия никогда не считалась морской державой, при Каште эта ситуация изменилась. Он заложил мощный флот, использовав стигийские традиции судостроения, но существенно преобразовав его, влив в состав стигийских экипажей пиратов с черных островов и поставив над ними капитанами опытных моряков из зингарцев, шемитов и, особенно, аргосцев, немалое число которых бежали из родных мест после гирканских и пиктских нашествий. Учитывая общий упадок Аргоса и Зингары, а также незаинтересованность Вимарка в господстве на морях, к началу правления Деркетари стигийский флот стал доминирующей силой в Западном море. Еще при Каште стигийский флот провел ряд дерзких набегов на имперские владения - причем Деркетари, тогда еще принцесса, даже приняла участие в нескольких. Она вообще уделяла немалое внимание морским делам из-за чего даже пошли слухи, что помимо стигийских богов, она также приносит жертвы неким могущественным морским демонам. Как бы то ни было, после того как Вимарк разбил орды Тогака, он занялся укреплением и морской обороны, так что с пиратством было решено приостановиться. Вместо этого флот был использован в войне на реке.
В результате тщательно спланированной и проведенной осады, с реки и с суши, Луксур пал, лже-король был убит, также как и все гирканцы. Развивая успех, Деркетари наступала и дальше, пока не очистила от кочевников все земли к западу от Большого Изгиба Стикса. Многие приближенные призывали молодую императрицу перейти Стикс, отвоевать Замбулу и другие города, однако дочь Кашты, посоветовавшись с Сигфредом, проявила несвойственную ей умеренность. Вместо этого она повернула на юг и , вторгшись в Кешан присоединила и его к возрожденной Стигийской Империи.
Деркетари