Коринфия, Офир, Коф, Шем
Юго-Восточные государства "хайборийского мира" вынуждены были испить свою чашу бедствий, грабежей и чужеземного владычества. И, хотя поначалу их судьба выглядела достаточно схожей, впоследствии их пути сильно разошлись.
Затерянная в Карпашских горах Коринтия, как и большинство хайборийских государств, оказалась под влиянием Аквилонии, однако напрямую в состав Империи не вошла, ограничившись выплатой дани и выставлением воинских контингентов в имперские армии. Впоследствии, аквилонцы были вынуждены отойти на запад под давлением гирканских захватчиков, и Коринфия тут же объявила о своей независимости. Не успела она порадоваться этому факту, как гирканцы вторглись и в эту страну, которая тут же оказалась под игом, куда более суровым, чем западное. В жестокой битве у стен коринфийской столицы пал король Коринфии и немалая часть коринфийской знати. Уцелевшие отступили в горные замки, в теснине ущелий и лесистых гор чувствуя себя в относительной безопасности. Гирканцы же расселились по равнинной части Коринфии, обложив данью здешние города и сами заняв место свергнутой верхушки. В то же время, в лесистых Карпашских горах оставалось достаточно коринфийцев, не покорившихся захватчикам, то и дело устраивавших набеги на гирканские становища. Но даже общий враг не сумел остановить центробежные тенденции в "Коринфийском Каганате", вскоре распавшееся на отдельные города-государства, где правила гирканская знать, вынужденная все больше считаться с местной торговой верхушкой (так называемым патрициатом).Ситуация во многом повторяла аналогичную ситуацию в Бритунии разве что в отличие от последней, в Коринфии сохранилась своя знать и достаточно деятельное жречество, - как правило митрианское, - то выступавшее рука об руку с патрициатом и идущее на компромиссы с гирканцами, то становящееся во главе восстаний.
В целом же в Коринфии сохранилась патовая ситуация: гирканцы не могли подавить горные и лесные убежища карпашских повстанцев, а те, в свою очередь, никак не могли изгнать гирканцев из городов и равнинных территорий.
Неустойчивое равновесие в стране оказалось нарушено с приходом новых захватчиков-асиров, сходу сцепившихся с гирканцами. Разбив кочевников в нескольких сражениях, северяне выбили их из страны и сами заняли место господствующей верхушки. Относительно легкой их победы способствовал и то, что Коринфия в целом плохо подходила для действий гирканской конницы и власть степняков над страной всегда была довольно неустойчивой. Асиры же, частично изгнав, частично вырезав гирканцев, установили контроль над страной, в том числе и благодаря части патрициата, пошедшего на сговор с новыми захватчиками. Они же оказались более способными к боям в лесах и горах, так что и непокорная коринфийская знать, после нескольких чувствительных поражений и разрушенных замков, была вынуждена пойти на соглашение с асирами. Со временем, асирские захватчики смешались с коринфийской знатью, составив правящую верхушку новой Коринфии.
Способствовало их сближению и принятие асирами митрианства, впрочем, испытавшего сильное влияние асирских верований. Не без влияния митрианских жрецов, стремившихся сблизить обе культуры, Митра приобрел так много черт нордического Имира, что по сути речь шла о некоем синкретическом культе - собственно и само божество порой именовалось Мимиром и изображалось в виде грозного воина, причудливо сочетавшим черты двух богов. Соответственно изменялось и сама Коринфия, ставшая суровой, воинственной страной, сохранившей, тем не менее, многие черты хайборийской культуры и видевшей себя ее защитником. Защищать же ее приходилось как от накатывающихся время от времени гирканских орд, так и от поселившихся в Заморе киммерийцев. В то же время коринфийцы заключили союз с Немедией, уступив ей часть территорий.
В отличие от Коринфии Офир чуть ли не с самого начала аквилонской экспансии был напрямую аннексирован и объявлен провинцией. Впрочем, под властью Аквилонии местные порядки остались во многом прежними, и особых проблем у империи с бывшим королевством не было. Точно также Офир был подвергнут разорению гирканскими ордами, когда восточные кочевники все же оттеснили аквилонцев на Запад и воцарились в королевстве, составив его правящую верхушку. Особенно страшному разорению Офир подвергся во время нашествий Тогака и его сына Мугэ. Годы этого нашествия вошли в историю Офира, как одно из величайших бедствий, но в то же время и как его один из величайших триумфов: ведь даже это непобедимое воинство, поставившее на грань уничтожение саму Аквилонскую Империю, не смогло взять Ианту - старую столицу королевства. Сопротивление захватчикам возглавил граф Амулий - один из немногих оставшихся представителей родовой офирской знати, пошедшей на сговор с гирканцами. Сейчас этот зыбкий союз оказался разорван: после поражения орд Тогака под Тарантией и его беспорядочного отступления, больше похожего на бегство, кончившегося смертью Мугэ от офирской стрелы, Амулий, возымевший собственные амбиции, обвинил гирканскую знать Офира в сговоре с захватчиками и устроил дикую резню гирканцам. В этом Амулия поддержало подавляющее большинство офирского населения, а также - осторожно, - аквилонский император Вимарк, имевший собственные виды на Офир. Меж тем Амулий, при поддерже купеческой олигархии Ианты, объявил себя королем Офира. Однако долго наслаждаться этим статусом ему не пришлось: Офир сотрясло сначала переселение киммерийцев-ротай, а вслед за ними - нашествие немедийских асиров. Потеряв немалую часть страны, Амулий был вынужден идти на поклон к Вимарку, признав себя вассалом его, а значит и всей Аквилонии.
Судьба Кофа, а также некогда отпавших от него государств Хорайя и Хауран, как оно не раз уже бывало, оказалась тесно связана с судьбой Шема. Сам Шем, как и в прошлые века, был разделен на две части: западную, с богатыми городами-государствами и восточную, населенную полудикими кочевниками-зуагирами. Это разделение сыграло свою роль и во времена аквилонской экспансии: если Запад был прямо аннексирован империей, то восточных шемитов лишь обложили податями и обязали поставлять вооруженные отряды в аквилонскую армию. Аналогичной повинностью было обложено и королевство Коф, хоть и сохранившийся, как государство, но попавший в зависимость от западного соседа. В то же время, память о былом величии "империи Коф", одного из соперников Аквилонии за лидерство в Хайбории, порождало у кофийских королей своего рода "фантомные боли", вынуждавшие их ввязываться в разного рода тайные сговоры с врагами Аквилонии - прежде всего с Немедией. Что же до Хорайи и Хуарана, то они сохранили внутреннюю самостоятельность и в целом были более лояльными вассалами Аквилонии, видя в ней защиту от посягательств Кофа.
Гирканское нашествие в очередной раз перевернуло политическую карту мира в регионе. Восточные шемиты, кочевники, как и сами гирканцы, были увлечены на запад, в составе неисчислимых орд. Хорайя и Хауран, также как и Коф, также легли под гирканцев, в то время как западный Шем стал, своего рода, яблоком раздора между Аквилонией и "Большим Тураном", переходя из рук в руки. Так продолжалось до нашествия Тогака и его сыновей, Мугэ и Арулада. Именно последний, после поражения под стенами Тарантии, отступив на восток, стал владыкой огромной империи, включавшей в себя весь Шем, Коф, Хорайю, Хауран и Замору. Последнее завоевание, впрочем, оказалось быстро потерянным - как из-за своей удаленности, так из-за близости других степных орд, однако Коф и Шем оставались под властью Арулада. Сам он, как и его потомки, со временем все более шемитизировался: Арулад, например, выбравший своей ставкой Эрук, носил украшенные золотом одежды шемитских царьков, носил накладную курчавую бороду, по местному обычаю, всячески заигрывал с шемитской знатью, жречеством и купечеством, чем немало злил собственно гирканскую элиту.
Аналогичную политику он проводил и в Кофе, который, впрочем, являлся своего рода переферией империи с центром в Шеме - что немало злило уже кофитов. Также Арулад оказывал всяческое почтение шемитским культам, что, как и в прошлые времена, распространялись далеко за пределы собственно Шема. Почитание Деркето, Бела, Дагона и особенно Иштар, бывшей главной богиней и в Шеме, широко распространилось по всей державе Арулада. Сам же каган Шема поклонялся Птеору, отождествленного им с гирканским Эрликом. Однако уделял он внимание и иным культам - темным и кровавым, порождениям проклятой Сабатеи и окутанных тайной храмов Асгалуна. Во дворе Арулада собирались гадатели, астрологи, алхимики и разного рода маги, от которых он рассчитывал получить секрет долголетия, по слухам, ведомый пелештинским мудрецам. Были ли за этими слухами хоть крупицы правды - этот вопрос остался открытым, поскольку сам Арулад так и не дожил до того, чтобы это проверить. Однажды его нашли на ложе, где он отдыхал сразу с четырьми наложницами, со страшной раной в груди. Мертвыми оказались и все трое женщин, тогда как четвертая исчезла и все старания Баяра, наследника Арулада, найти убийц отца оказались безуспешными. Сам же Баяр, не доверяя никому, окружил себя стражей из пелиштинцев и устроил массовые репрессии против гирканцев в своем окружении, не без оснований подозревая их в заговоре. Тогда же он перенес свою столицу в Асгалун, где, в общем и целом, продолжил политику отца по дальнейшей "шемитизации" своей империи. Он же установил неплохие отношения со стигийским царем Каштой, а также его дочерью и наследницей Деркетари: по ее приглашению он даже несколько раз посещал ее резиденцию на острове в дельте Стикса. Этот шаг, впрочем, вызвал недовольство уже шемитов, видевших в этом шаге сближение с давним поработителем.
Что же до Кофа, то и Баяр и его наследники, откровенно пренебрегали бывшей империей, уделяя ей лишь незначительное внимание, по остаточному принципу. Сам Коф, подобно Шему, распался на города-государства, управляемые гирканской знатью и хранившие лишь смутное воспоминание о былом единстве. С местным населением у гирканцев отношения не сложились, хотя гирканцы и приняли религию своих подданных - все то же поклонение Иштар. Гирканская знать правила и в Хорайе, что же до Хаурана, то там сохранилась местная Асхаурийская династия, под присмотром гирканского наместника.
Конец гирканскому владычеству в Кофе положило нашествие киммерийцев Ротай. С боем пройдя через Офир, они вторглись в земли Кофа, с нескольких жестоких боях полностью разгромив гирканские орды. Прорубившись сквозь Коф, киммерийцы ворвались в Шем, оставляя за собой кровавый след и устремились на восток, гоня перед собой стремительно отступавших гирканцев. Часть их, впрочем, перешла на сторону киммерийцев, возвращаясь на историческую родину в составе новой Орды, отмечавшей свой путь немыслимыми грабежами и убийствами.
Вслед за киммерийцами последовали северяне, большей частью немедийские асиры, из тех, что проиграли борьбу за власть Хьялмару и Горгорию. Они вторглись в Коф, где грабили и разрушали все, что не успели разрушить и разграбить киммерийцы. Единственным местом, где горожане отсиделись от северного, - а ранее от киммерийского, - нашествия остался Хоршемиш, бывшая столица Кофа. Тамошние элиты, укрепившись в городе, направили послов к аквилонскому императору Вимарку. Тот, не долго думая, ввел войска, аннексировав всю западную часть Кофа, а заодно и Хорайю, разрушенную нашествиями киммерийцев и северян. В авангарде аквилонского наступления были и отряды наемников-асиров, что доблестно сражались со своими более дикими собратьями. Часть их, впрочем, удалось перетянуть на сторону империи - и именно асиры, осевшие в западном Кофе и смешавшиеся с местным населением стали основой новой нации.
Иная судьба ждала Хауран. Находящийся чуть в стороне от варварских нашествий, уже избавившийся от гирканцев, народ Хаурана заодно сверг и собственную королеву, отметившуюся совершенно непотребным для монарха поведением. В Хауране была провозглашена своего рода "республика", управляемая народным собранием. Сама же королева Саломея, бежав вместе с кучкой приверженцев, встретилась с отрядами уходящих на восток северян, из тех, кто не сумел удержаться в западной части Кофа. Возглавлял этих северян, Хеймунд Рыжий, асирско-ванирский полукровка, что было довольно необычно для преимущественно асирского отряда. Однако Хеймунд был человеком выдающихся достоинств - и выдающейся же жестокости. Именно на этой почве он и нашел общий язык с королевой Саломеей, которой он помог вернуться в Хауран и сел на трон после нее. Именно эта парочка, растоптав робкие ростки народоправства в Хауране, очень скоро распространила свою власть и за его пределы, объединив под своей властью весь восточный Коф.
Хеймунд и Саломея
Что же до Шема, то после ухода гирканцев кочевники-зуагиры вернулись к своим обычным занятиям, а западные шемиты, чьи города подверглись сильным разрушениям, стали легкой добычей для находящейся на подъеме Стигии. В последней, кстати, к тому времени к власти уже пришел сын Деркетари Сетнахт, однако его правление уже отдельная, весьма драматичная история в истории этой страны