[Пелиас Кофийский]

Впрочем, вопреки ожиданиям Конана, потайная дверь не открылась. Но вместе с тем голоса он продолжал слышать так же явно, как если бы они не были отделены от него стеной. Будь северянин немного поопытнее, он бы догадался, что звук проходит через специальные звукопроводы, безо всякого сомнения прорезанные в толще камня. Поскольку отверстий на стенах ему обнаружить не удалось, то, по всей вероятности, они пролегали в полу или на потолке… Однако Конан был слишком юн и неопытен, чтобы разбираться в столь сложных материях, а потому он отнёс происходящее к банальному колдовству.
— Зейла, — сказал один голос, грубый и явно привыкший повелевать, — Девчонка должна быть принесена в жертву до восхождения светил. Если Змея выйдет из Дома короля, приношение не будет иметь силы.
— Всё это верно, — явно нервничая, сказал другой, — Однако Крыса задерживается с добычей. Раньше он никогда не подводил меня. Помнишь ту перепуганную малышку из Дома Бела? С помощью её мы умертвили Ниишагра, Белого Льва, в обмен на золото Дома Кобры.
— О да, — рассмеялся его собеседник. — Она визжала и стонала, пока мы волокли её к алтарю. Видимо, немало знала о тайнах Дома Бога.
И оба они расхохотались неприятным, жутковатым смехом, от которого у Конана кровь полыхнула жидким пламенем. У него застучало в висках. Двое выродков рода человеческого спокойно стояли и обсуждали менее чем в нескольких футах от него, как они приносили в жертву ни в чём неповинную девчонку, чтобы с помощью её жертвы избавится от врагов какого-то негодяя, который им заплатил! Сам прошедший через ад вынужденного рабства, он затаил подспудную ненависть к тем, для кого человеческая жизнь была лишь игрушкой. Из его глотки вырвалось звериное рычание, и очищающее пламя ненависти прошло по всем его жилам, проясняя сознание. Внезапно его осенила новая идея. Привстав на цыпочки, он внимательно осмотрел чёрный потолок. Так и есть: вдоль самого стыка тянулся почти незаметный – чёрный на чёрном – желобок. Глаза киммерийца сузились. Крепче сжав рукоять ножа, он потянулся и изо всех сил нажал на найденную борозду.

Добавлено через 10 секунд
С пронзительным скрежетом квадрат стену ушёл вниз. Прямо на киммерийца что-то рухнуло, напоровшись на нож, и Конан, заметив краем глаза жреческие одежды, без малейших колебаний закончил начатое. Второй из говоривших молча бросился от него прочь по коридору. Поднимать шум варвару было вовсе ни к чему, а если у него и оставались какие-то сомнения, то их окончательно развеял подслушанный разговор. Он ухватил один из стоящих рядов тяжеловесных тисовых столиков и метнул его в жреца. Столик врезался ему между лопаток, когда он уже ухватил за свисающий из потолка шёлковый шнур. Раздался неприятный треск, и безвольное тело съехало вниз, всё так же не выпуская нити из рук. Неожиданно послышался негромкий, словно приглушённый шорох, и одна из панелей противоположной стены с резким щелчком подалась в сторону, словно выскочив из пазов. Очевидно, перед смертью священник заморянских богов успев активировать механизм очередной потайной двери.
Конан молча прислушался. Кругом было тихо, словно никто не и заметил шума кратковременной схватки. Варвар хмуро вытер нож об одежды первого жреца и наконец огляделся. Он находился в небольшом продолговатом помещении, уставленном с поистине королевской роскошью. Богатые хорузунские ковры, золотые светильники, софы, расшитые нитями золота и серебра… Гобелены на стенах… В обеих концах комнаты находилось по занавешенной чёрным шёлком двери. И ещё один проход открылся там, где убитый Конаном жрец потянул за шёлковый шнурок. Немного поколебавшись, Конан повернулся к потайному проходу. Если потайные ходы пролегают по всему храму, это может дать ему немалое преимущество… Между тем какая-то часть его мозга продолжала анализировать ситуацию.
Крыса… Это имя показалось ему знакомым. Так звали одного из негодяев, с которыми он познакомился в Разбойничьих кварталах. Как и сам Конан, он промышлял воровством, не гнушаясь, впрочем, и грабежа и вымогательства. Очевидно, иногда он промышлял и работорговлей… Выходит, в храме сегодня должно состояться жертвоприношение. Дитя природы, киммериец привык в большей степени полагаться на дремлющие в нём инстинкты и рефлексы; и в критической ситуации долго не размышлять. Точно так же и теперь. Неожиданно для себя, он внезапно решил, что кроме того, что обчистит это святилище мерзких богов, заодно спасёт ещё и неведомую ему девчонку. Какая-то часть его сознания сопротивлялась мысли, что где-то рядом с ним, в то время как он будет искать сокровища, на чёрном алтаре будет корчится и умирать нив чём не повинный человек…