[ArK]

При этом влияние По на детектив несводимо к чисто технологическим находкам, сделанным им в трех вышеназванных рассказах. Тема преступления для него неизмеримо шире (а в «Убийстве на улице Морг», строго говоря, нет и преступления). Расплата за грех, за злодеяние и просто за обман может прийти со стороны необъяснимой силы («Падение дома Эшеров», «Черный кот», «Сердце-обличитель» и др.). В этом же ключе была написана и включенная в наш сборник новелла Проспера Мериме «Венера Илльская» с ее удивительно «эдгаровским» сюжетом и с «эдгаровскими» «подробностями неправдоподобного». В 1837 году, когда новелла вышла из-под пера Мериме, он едва ли хотя бы слышал о начинающем заокеанском литераторе, поэтому мы можем говорить лишь о типологическом сходстве. Случайно или нет, но эта тема, традиционно принадлежавшая фольклору (пусть и в обработке писателей и поэтов), стала начиная со второй половины XIX века постоянным элементом литературы, включая «мистический детектив».
Проклятие несправедливо казненного не оставляет в покое обитателей старого дома («Дом о семи фронтонах» Натаниела Готорна, 1851); призрак убитого не даст убийце уйти от наказания («Суд над убийцей» Чарлза Диккенса, 1865; включен в настоящий том); портрет расправляется с оригиналом, превратившимся в преступника («Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда, 1891) и т. д.
Идея рассказов «Ангел необъяснимого» и «Бес противоречия» состоит в том, что человек не до конца знает себя, не знает, на что способен. А если память дает маленький сбой? У вас уже нет уверенности, совершен вами тот или иной поступок или нет. Эдгару По определенно понравился бы рассказ Рюноскэ Акутагавы «В бамбуковой чаще», также отобранный нами. Каждый участник и свидетель преступления и даже дух убитого (которому врать уж совсем ни к чему) дают свою версию случившегося. Все говорят правду, но согласовать их показания невозможно.
Внимательное чтение рассказов «Метценгерштейн», «Черный кот», «Сердце-обличитель», «Длинный ларь», «Золотой жук», «Вильям Вильсон», «Труп-обвинитель», «Бочка амонтильядо», «Прыг-скок» ясно показывает (другие рассказы показывают это чуть менее ясно, но тоже показывают), как сильно занимала Эдгара По такая группа тем, как тайна, преступление, месть, логическая дедукция, тяга к злу, борьба добра со злом, поведение преступника, его изобличение, муки совести, раздвоение психики. Герои Эдгара По могут совершить преступление, как будто не собираясь это делать, а могут долго готовить его, чтобы остаться безнаказанными («идеальная месть» в «Бочке амонтильядо»). Какой контраст с «Идеальным преступлением» Жана Ришпена (в настоящем томе), героем которого «руководил не тот дух порочности, который заставляет, например, персонажей Эдгара По разглашать свои тайны, но исключительно литературное тщеславие»! Литературоведы установили несомненную связь темы расщепленной совести преступника в «Маркхейме» Стивенсона (1885) с «Преступлением и наказанием» Достоевского, но не вызывает сомнения и знакомство Стивенсона с рассказом Эдгара По «Вильям Вильсон».
Не Эдгаром По было сказано, но мог сказать и он: «Если вы слишком пристально всматриваетесь в бездну, бездна начинает всматриваться в вас». Только человек, знающий, что такое «ужас души», мог придумать сюжет «Колодезя и маятника» — сюжет, не повторяющий (что почти невозможно) уже существующие сюжеты мировой литературы. Не будь этого рассказа, не было бы «Пытки надеждой» (1879) Вилье де Лиль-Адана (с эпиграфом из Эдгара По; см. в настоящем томе), не было бы рассказа «В исправительной колонии» (1914) Франца Кафки и, возможно, не было бы «Приглашения на казнь» (1937) Владимира Набокова. Характерно, что и у Эдгара По, и у Набокова «преступник» не знает, в чем его преступление (у Кафки лишь догадывается).
Замыкает предлагаемый вашему вниманию сборник рассказ Александра Грина «Крысолов» (1924) — может быть, самый «эдгаровский» во всем томе, — просто потому, что «ужас души» его автора совпал с ужасом Петрограда зимы 1920 года.
Лишь недостаток места не позволил включить в этот том рассказ Джона Диксона Карра «Джентльмен из Парижа», герой которого — сыщик-любитель Эдгар По.


Эдгар По — один из «вершинных» писателей мировой литературы, и тень от этой вершины длинна. Вот почему состав этого сборника мог бы быть совершенно иным. Пусть не огорчаются те, кому покажется, что влияние По ярче проявилось в других произведениях совсем других авторов. Присылайте ваши предложения. Как знать, быть может, мы продолжим нашу антологию.


Александр Горянин