[Пелиас Кофийский]

- Эммм.... - вы правы, - согласился Эразм Викторович. - Никаких объективных причин желать смерти мистеру Ксавьеру у вас не существовало. Хотя, разумеется, подобные вещи невозможно установить с приемлимой точностью..... В конце концов, иногда мотивом для убийства являются настолько абсурдные причины.... И, тем не менее, отсутствие мотива убийства в некотором роде возращает нас к гипотезе о мировой "мифической организации сверхсекретных убийц", как вы её элегатно обозначили. Поверьте, я ни на что не намекаю, однако есть некоторые обстоятельсва.....
Она покачала головой, и снова мелодично рассмеялась.
— Да бросьте! - воскликнула она.- Итак, вы всё-таки подозреваете меня. Однако, как я полагаю, ваши тесты не показали ничего, не так ли? Хотя бы потому, что я никаких ядов ни на губы, ни на…. губы не наносила. У меня в комнате, как и во всех секторах Нью-Рока стоят миникамеры, как я полагаю. Так что вы и сами могли бы сами убедиться, что моя подготовка к свиданию проходила так же, как и всегда. Не думаете же вы, что молекулы яда появились у меня на губах сами собой?
- Да, это верно, вынужденно признал Трубецкой. - Вы даже не красились.
-Как видите, - радушно улыбнулась она. - В моей окия это не принято. Впрочем, ядумаю, вы на этом не остановились. Я ведь полагаю, вы уже проверили ВСЁ в моей комнате на присуствие смертельных ядов? Уверяю вас, ничего ядовитее плесени на сыре вы там не найдёте.
Она задумчиво тронула мочку уха.
- Кстати, раз уж вы так увлеклись забавной теорией о причастности меня к таинственной организации ниндзя... смею заверить вас - никаких точек я ему тоже не нажимала. Не в последнюю очередь потому, что попросту не умею. Не каждая преуспевающая гейша владеет искусством Дим Мак. Данное искусство, пожалуй, в нашей профессии не столь уж необходимо. Хотя.... - рассмеялась она, - иногда бывают такие клиенты, которых так и хочется слегка... успокоить.
Трубецкой потёр виски.
— О да. Это верно. Уверяю вас, я самым тщательным образом изучил ВСЕ записи и материалы, имеющие отношение к делу. В том числе мне пришлось просмотреть записи вашей встречи с мистером Ксавьером, а также вашу подготовку к свиданию, и то, что было после него. Уверяю вас, я это сделал отнюдь не в целях получить эстетическое удовольствие, хотя вы и, безо всякого сомнения, прекрасны. Довольно странно смотреть сцену любви с человеком, который, как тебе известно, давно уже мёртв.
- Я полагаю.
Инспектор кашлянул.
- Безусловно, искусная мастерица Дим Мак смогла бы нажать Точки Смерти на теле «пациента» столь быстро, что это осталось бы неуловимым для человеческого глаза. Однако электронная аппаратура и компьютерный анализ ваших, кхм, движений во время совершения телесного акта позволил исключить эту возможность. Вы действительно не касались известных современной науке точек, активизирующих смертоносные программы мета- и парасимпатической нервной системы. Конечно, гипотетически можно предположить такую возможность, что вы использовали те точки тела клиента, которые находились в это время ВНУТРИ вас. Пожалуй, если бы вы устранили клиента подобным образом, доказать что-либо было бы принципиально невозможно. Восточные методики порой поражают воображение, однако же все мои специалисты в один голос уверяют, что устранить человека ПОДОБНЫМ методом просто нереально. Ну что ж, мне остаётся только им поверить.
Акеми снова изобразила насмешливые аплодисменты.
- Браво, инспектор, вы начинаете приходить к разумным выводам. Чрезвычайно приятно слышать, что вы всё-таки не подозреваете, что я убила его, наживая опредлённые точки своей йони на его "нефритовом стебле".
Эразм Викторович покраснел и вздохнул.
- Как следователь, ведущий в крайной степни запутанное дело, я вынужден расмотреть ВСЕ варианты. И, тем не менее, факт на лицо – господин Ксавьер умер от острой сердечной недостаточности спустя двадцать четыре минуты, после того, как вы покинули его блок.
— Бедный Рюносукэ, — сказала Акеми без особого, впрочем, сожаления. — Он был, в общем-то, неплохим человеком, хотя и жирный, как боров, и весьма неприятный в постели.
— Он был совершеннейшим негодяем, — сказал Трубецкой без какого либо выражения. — Он вынудил сенаторов Нью-рока легализовать наркотические вещества из Нью-Таитив этом сезоне. К счастью, закон ещё не успел вступить в силу. На сегодняшний день. Впрочем, это не относится к делу.
— Всё может быть, — лукаво улыбнулась Судзуки. — К чему бедной девушке разбираться в таких мелочах?
Инспектор ничего не сказал.
— Однако же, — ласково посмотрела на него собеседница. — Вы кажется, хотели задать мне какой-то вопрос. Поскольку обстоятельства смерти многоуважаемого господина Ксавьера, кажется, вас не интересуют, думаю, логично предположить, что вопрос будет касаться ничуть не менее бедного Веньяна Чжоу, о котором я скорблю ничуть не меньше? Например, скажем, где мы встречались, когда познакомились и в каких состояли отношениях. Кстати, если вам интересно, по нему я действительно скорблю намного больше. Бедолага Чжоу. Надеюсь лишь, он недолго мучился.
Её глаза едва заметно блеснули.
Трубецкой ответил ей чуть заметным пожатием плечами.
— Увы, сударыня. К сожалению, его мучения продлились довольно-таки долго. Приношу вас свои соболезнования.
Он снова потёр виски.
— Вы достаточно верно предвосхитили объект моего вопроса, но не совсем точно угадали суть. Я знаю, что вы познакомились с Веньяном в Тэджоне, на территории Независимой Империи Корея. Оттуда вы отправились в Наньчун, на Международный Фестиваль Косплея. Где и провели замечательную неделю, о которой упоминали в разговоре с мистером Чжоу у окна в зале кают-компании сектора 51. Любопытно, впрочем, что, родившись и познакомившись на Земле, вы снова встретились на крохотной планетке на окраине Галактики. Однако, неисповедим пути Фортуны. Впрочем, меня интересует вовсе не это. Собственно, во всей этой истории меня интересует только и исключительно один вопрос: почему счастливый обладатель пятерых детей, преуспевающий коммивояжер родом из Ташкургана в 8 часов 42 минуты запахнул свой ханьфу налево?
Что-то неуловимо дрогнуло в лице восточной красавицы. Эразм Викторович всё-таки поднялся с татами, что бы немного размять ноги, занемевшие от долгого сидения на татами. Теперь он смотрел на неё сверху вниз.
Он задумчиво щёлкнул пальцами.