[Пелиас Кофийский]

— Попросту решил, что лучше это сделаю я, нежели вы. Сотрудники службы безопасности примчались бы сюда при малейшем оповещении о неполадках в системе. И, по всей видимости, помешали бы нашей встрече. А в этой ситуации имеется многое, что мне хотелось бы прояснить…. Полагаю, кстати, агенты Пелецкого и так следят за каждым из коридоров, не надеясь на электронику. Надеюсь, они не пострадают?
Девушка серьёзно взглянула на него, и он внезапно увидел морщинки возле её глаз и усомнился в её подлинном возрасте.
— Смерть не забирает кого попало, — устало сказала она. — И она не забирает невинных. У каждого есть свой срок. Просто для некоторых он уже настал. Вам известно, инспектор, понятие Кармы?
Речь её стала другой, словно более взрослой. Или словно кто-то, более взрослый, говорил её губами.
Он утвердительно кивнул.
— Безусловно, однако…
— Вселенская справедливость, — улыбнулась она ему уголками губ. — Суд Осириса. Весы Маат. Если человек мало грешил, то пушинка перевесит его сердце. Но, если много…. тогда сердце его пожирает чудовище.
Следователь невольно зябко повёл плечами, припомнив, что именно от остановки сердца погибли все жертвы.
— Да-да, — запнулся он, — Древнеегипетские мифы. Я знаю…. Однако…
— Что, «однако», инспектор? — устало улыбнулась ему девочка. — Кого из невинных забрала смерть… забрала я? Скажите мне честно: были ли там невинные агнцы?
— Э, кхм, — поперхнулся он. — Но, позвольте….
— Холдайм Терентьевич Ландорин, — безжизненным механическим голосом сказала девочка, словно повторяя давно заученный урок. — Классический представитель золотой молодёжи. Прибыл на Нью-Рок с Веги. Отличался большой страстью к малолетним девочкам – наподобие меня, инспектор – и к азартным играм. Похитил Акемию Харуки и Таноми Фельсу, запер их в своей комнате, использовав не просматривающийся из камер локус, и удовлетворил свою страсть. Акемия попала в отделение пограничных состояний, Таноми покончила с собой. Значительное пожертвование на нужды города Нью-Рок позволило закрыть это дело за недостатком улик.
— Да, но…
— Алаистан Тельмерк Арский. Наследный виконт Алого Дома Тельфы. Отличался патологическими сексуальными предпочтениями. Купив три часа времени девятнадцатилетнего мальчика по вызову, подвергал его пыткам, не рассчитав интенсивность воздействий, причинил последнему не совместимый с жизнью ущерб. Оправдали в силу того, что родителями был подписан контракт о том, что наниматель снимает с себя всякую ответственность за то, что происходит с их сыном на время найма. Таким образом, за двадцать пять универсальных единиц, Бисмарк Анатолий Мельяновский, единственный сын безутешных родителей, отправился на поля Иалу.
— Но, однако…
— А’а Тайр. Учредитель сети аптек, торгующих медикаментами с просроченным сроком годности. Более пятидесяти шести обращений в медицинские пункты, пять смертей. Альхаир Найн-Ор. Уроженец Альфы, остался без пищевода….
— Довольно!
Эразм отчаянно потёр виски. Их сильнейшим образом заломило.
Девочка замолчала. Сделала ещё один глоток кофе. Только сейчас Трубецкой заметил, что она и правда сильно устала: её лицо слегка посерело.
— Простите, — принёс он свои извинения. — Но, но правде, мне доставляет большого удовольствия выслушивать отчёт о всех этих гадостях. Нет-нет, я верю вам на слово. Безусловно, погибших едва ли можно назвать ангелами. По крайней мере, большую часть из них. Я просмотрел их личные дела….
Девушка только фыркнула. Новоявленный инспектор вздохнул.
— И всё же…. Быть может, и невежливо так разговаривать со Смертью, однако… Не могу сказать, что я одобряю суд Линча. Я, конечно, осознаю стремление организации «Хати-кю-сан» заботится о своих подопечных, — осторожно сказал он. — Но…
— О! — сказала девочка. — Вы всё-таки догадались. Мы ничуть не сомневались. Но расскажите мне. Я хочу знать как.
Она поудобнее устроилась на кресле. Взирая на него большими блестящими глазами, словно чёрными бусинами.
Эразм Викторович вздохнул.

Добавлено через 13 секунд
— Это было делом несложным… Может быть, Анатолий Петрович и верит во всякую мистику, но я-то нет. И если везде, где появляется девушка, выходит из строя оборудование, а те, кто, по логике вещей, должны были бы видеть её, заверяют полицию в том, что не видят – это может обозначать только одно. Организация, к которой принадлежит загадочная «кофейная девочка», должна обладать возможностями для широкомасштабной диверсии, а потенциальные свидетели по каким-то причинам предпочитают «диверсантку» просто не замечать. А это обозначает, что большая часть обывателей в секторе либо основательно запугана…. Либо действует с «диверсанткой» заодно. Хотя это на первый взгляд звучит и невероятно, но…. Такую возможность тоже не стоит сбрасывать со счетов. Вы читали «Восточный экспресс»? Старенькая книжка, ещё из докосмической эры….
— Нет, уважаемый Эразм Викторович, не читала, — улыбнулась ему девушка. — Вы забываете, мне только двенадцать лет.
— Эмм, да, верно, — сконфузился детектив. — Итак…. Из всех известных мне организаций, только две способны осуществить нечто подобное. Первая – это непосредственно само управление Нью-Рок Сити – однако данная версия кажется мне бесперспективной и по ряду причин маловероятной, а вторая – это семья Ханабиси, контролирующая сектор Нью-Рок с 15 по 19-тый.
— Как всё просто, — рассмеялась «диверсантка». — Вы правы.
Трубецкой задумчиво потёр переносицу.
— И вы не боитесь в этом признаваться?
Она пожала плечами.
— Я расскажу вам правду, но вам не удастся ею воспользоваться, ибо все следящие и записывающие системы отключены, а на случай, если вы что-либо взяли с собой, в данный момент пространство этого блока пенетрируется волнами, выводящими из строя любую электронную аппаратуру.
— Мне следовало бы нечто подобное предполагать, — с уважением склонил голову Трубецкой. — Поистине достойна почтения предусмотрительность семьи Ханабиси.
Девочка пренебрежительно пожала плечами.
— Это белые склоны недооценивать противника и вечно что-то забывать. Дети Чёрной Земли и Дети Страны Восходящего Солнца не забывают и не прощают ничего.
— Пожалуй, мне тоже стоило это знать, — признался инспектор.
Девочка с любопытством посмотрела на него.
— Я решила наведаться с вами по двум причинам, — просто сказала она. — Во-первых, выза-ре-ко-мендовали, — с трудом выговорила она сложное слово, — себя как человек чести в деле с Акеми много лет назад. А во-вторых… это была моя прихоть, а прихоти тех, кто ступил на пути Ростау, должны исполняться.
— Ростау? — машинально переспросил он.
— Не торопитесь. Это откроется в срок.
Её глаз блеснули, и ему показалось, что это глаза отнюдь не аленькой девочки – а глаза старой, старой женщины, пережившей и повидавшей в жизни очень многое.
— Тебе на самом деле двенадцать? — невольно вырвалось у Эразма Викторовича.
Девушка ничего не сказала. Она внезапно показалась ему беззащитной и несчастной, словно маленькая птичка, попавшая в клетку. Он помотал головой, избавляясь от наваждения. Хрустнул пальцами, пытаясь восстановить душевное равновесие. Разумеется, устраивая это ловушку, он ожидал чего-то необычного, но девушка держалась с таким спокойствием и достоинством, что ему ужасно не хотелось проявлять силу. Кроме всего прочего, удалось ли бы это ему? Разумеется, он заготовил несколько сюрпризов, и всё же….
Она смотрела на него, и казалось её тёмные магнетические глаза читают всё, о чём думает, без малейших усилий. Встретив его взгляд, она невесело улыбнулась.
— Я знаю, вы меня ждали, — просто сказал она. — Подождёте ещё немного? Мне бы хотелось поговорить… прежде чем станет совсем поздно.
И было в ней что-то такое, что детектив внезапно поверил – то, что будет происходить, контролирует именно она. Было в её осанке, её взгляде, её скупых, изящных движениях что-то от спокойной уверенности пожилой жрицы, от флегматичного спокойствия Норны, которая держит нить твоей жизни в своих руках. И в то же время в ней не ощущалось ни ненависти, ни гнева, ни злорадства. Лишь бесконечная усталость.
Смотреть в её глаз было всё равно что встретиться Вечностью.
— Ну что ж, — сказал он. — Давайте побеседуем.
— Благодарю вас, — улыбнулась ему она.