Точно! Сет часто изображался ослиноголовым. Ладно, тогда я переделаю этот фрагмент следующим образом: «Сету, который почитался племенами Дарфара в облике скорпиона». Скорпион действительно считался символом Сета. При этом я признаю, что большинство племён Дарфара поклонялись Дамбалаху. Всё таки Дарфар – это довольно большая территория, да ещё примыкающая к цивилизованной Стигии, что неизбежно должно было создать полиморфизм верований.
Вся эта задумка – чисто моя, она была претворена в жизнь исключительно с целью примирить противоречивые облики стигийского и древнеегипетского Сета.
Должен сразу пояснить, что у меня существует некая трихотомия рассказов о Конане. Некоторые ведутся в полном соответствии стилю, духу и миру Роберта Говарда. Иногда я позволяю себе некие несоответствия, но их необходимость я пояснял выше. Классическим примером такого подхода являются те же «Тени среди теней», «Колодец Аншар». Неклассическим – с введением небольших несоответствий – «Пещера Аль-Тарика». Вторым вариантом написания рассказов о Конане является тот тип произведений, когда в произведения о Конане у меня как-то случайно просочились элементы творчества Роберта Говарда, характерные для рассказов о Соломоне Кейне. Забавно, но почему-то ими оказались именно те произведения, в которые я решил добавить Лавкрафтские элементы. Таков, например, «Храм Древнего Бога» и «Обычаи Старого Города». Впрочем, вряд ли это сильно бросается в глаза, и подобный нюанс способны заметить только поклонники творчества Роберта Говарда. Третьим вариантом написания рассказов о Роберте Говарде являются те рассказы, которые я написал совершенно не в стиле Роберта Говарда. Единственное, что там есть говардского – это сам Конан. Возможно, кто-нибудь помнит, что Н. Перумов в своё время писал, что очень любит этого героя, и мог бы с удовольствием написать, например, о том, как Конан попал в наше время, и устроился, например, охранником в какую-нибудь частную фирму. Хотя я ничего подобного написать бы не смог, но общий смысл этого пассажа для меня очень близок. Я бы, например, мог с лёгкость написать о том, как Конан действует во временных рамках Звёздных войн. Причём, если говорить начистоту, мне нравится не столько образ Конана, разработанный Робертом Говардом, сколько именно те моменты, когда сквозь литературного героя прорывается личность самого Говарда. И я люблю в Конане именно Говарда, точно так же, как люблю в Скиве Р. Л. Асприна. И иногда я пишу рассказы… фактически о Говарде, так же, как я пишу рассказы о своих друзьях, потому что я воспринимаю Говарда и Асприна своими друзьями – так же, как и они воспринимали своих читателей. Стилистика подобных рассказов довольно сильно отличается от творчества Говарда, но у меня есть ощущение, что он бы написать так – если бы у него было чуть более широкое историческое образование; но самое главное - если бы его жизнь была более счастливой. Если бы он женился на Новалин Прайс… или не на Новалин Прайс
, если бы его матери хватило денег на лекарства; если его мать и отец в конце концов нашли бы общий язык друг с другом. Мне кажется, что эти рассказы понравились бы Роберту Говарду. По крайней мере, я на это надеюсь – потому, что я пишу в первую очередь для его поклонников – и для него самого.
Подобных расказов в чистом виде не так уж и много, скорее их фрагменты встречаются по прочим рассказам; но наиболее близким, является, пожалуй «Конан и Айо. Львиная скала».