Крепость демона

[Writer-X]

Здравствуйте, уважаемые формчане.

Я не могу сказать о себе что как-то яростно фанатею от саги о Конане, но классический цикл - все написанное о варваре Говардом, Спрэг де Кампом и Картером - в свое время зачитан был мною до дыр.

Я иногда (по настроению) склонен писать всякие фантастические или фентезийные рассказы/повести. В общем-то, говоря по правде, это фигня а не рассказы, но - недавно мое топтание на клавиатуре сложилось в осмысленный текст о Конане. Я думаю, вам, как любителям литературы о киммерийце, это может быть интересно.

Я выложу здесь часть текста, почитайте, если будет интересно, пишите, выложу остальное. Ну, разумеется, комментарии и критика приветствуются. Только по возможности будьте конструктивны.


UPDATE: Весь роман полностью вы можете прочитать на моем сайте http://writer-x.narod.ru

Добавлено через 4 минуты

Пролог №1.

Долгий разговор в сводчатой комнате.

В высоком покое королевского замка в Хоршемише было сумрачно. Тяжелый, давящий зной, принесенный ветром с юга, из пустынь Шема, придавил блистательную столицу королевства Коф. За высокими и узкими окнами в форме сдвоенных полуциркульных арок солнце уже садилось, нижней частью своего алого в пыльной дымке диска скрывшись за сухими холмами на западе. Внизу, у подножия холма, на котором был расположен дворцовый комплекс, раскинулся Хоршемиш – очертания городских кварталов чуть расплылись в мареве горячего воздуха, и их уже начинала накрывать тень – признак быстро приближающегося вечера, несущего пусть слабое, но столь ожидаемое облегчение дневной жары.
Высокие, красиво изогнутые своды покоя поддерживались двумя рядами низких, нетолстых белых колонн, стоящих попарно. Стены и потолок достаточно обширного покоя были покрыты изящной и изысканной мозаикой, изображающей сцены охоты и растительный орнамент. По углам помещения стояли семисвечники из черного металла, на высоких, витых ножках. Вдоль стен, в промежутках между окнами, стояли массивные, но изящные диваны с пышными подушками, высокие узкие шкафы из почернелого от времени дерева, возле ближних к углам покоя колонн стояли чашевидные бронзовые курильницы для благовоний. Удушающий жар снаружи проникал даже сюда, под толстые стены древней цитадели. Однако слабый сквозняк, тянувший из приоткрытой двери в темный коридор, все же слегка скрашивал безрадостную тяжелую духоту.
В центре комнаты, между двумя рядами колонн, стоял тяжеловесный стол из черного от старости, плотного,до блеска отполированного дерева, казавшийся каменным в своей тяжелой черной монолитности. На столе стояло два подсвечника на семь свечей, которые сейчас, впрочем, были не зажжены, а вокруг них лежали многочисленные свернутые в трубку пергаменты, абаки, ножи для резки бумаги, стояли чернильницы с гусиными перьями, изящные, на высоких ножках кубки с красным вином, два легких винных кувшина и объемистый кувшин с водой.
За столом сидели четверо. Во главе стола, в широком, с низкой спинкой кресле сидел невысокий, но очень ширококостный и массивный, полнеющий мужчина лет сорока пяти, с обширной проседью в коротко подстриженных волосах. Лицо его было смуглым, и слегка одутловатым, высокий, широкий выпуклый лоб, мощный подбородок, заросший стальной седеющей щетиной и плоский нос придавали ему жестокий и агрессивный вид, а пристальный и умный взгляд темных глаз выдавал целеустремленность, недюжинный ум, и в то же время жадность, властность и алчность. Мужчина был одет в белую шелковую рубашку с пышным мягким воротом, и темно-алые бархатные штаны, поддерживаемые на талии широким оранжево-красным поясом с массивной, очевидно золотой пряжкой. На поясе его висел на золотых цепочках короткий кинжал с рукоятью из слоновой кости, в покрытых изящным золотым орнаментом ножнах. На толстых пальцах его тяжелых, неожиданно твердых рук тускло поблескивали золотые кольца с драгоценными камнями, а на шее на золотой цепи висел какой-то золотой же медальон, скрытый складками пышного воротника. Движения мужчины были резкими и властными, но он мог себе позволить себе их, ибо мужчина этот был король Кофа Страбонус, наследующий многим поколениям властителей, правивших этой страной.
Перед ним, на более простых стульях из такого же как и стол темного отполированного дерева, сидели трое мужчин. По правую руку от короля сидел высокий, горбоносый и смуглый, темноволосый и черноглазый человек лет тридцати пяти, худощавый, очень ухоженный, но явно не чуждый военного дела – руки его были крепкими, с широкими ладонями, крепкими пальцами и сильными гибкими запястьями фехтовальщика. Одет он был в светлый, пышный пурпуэн с кружевным воротником, на узком поясе были видны металлические цепочки для крепления меча – признак аристократического происхождения человека. Молодому аристократу было жарко в такой достаточно плотной и тяжелой одежде, его длинные темные курчавые волосы промокли от пота, но он терпел, правда, несколько крючков на вороте пурпуэна он все же расстегнул.
Напротив изнывающего от жары аристократа сидел массивный, полный, достаточно пожилой уже человек в богато украшенном золотой окантовкой пурпурном мундире высшего офицера кофийской армии, с наголо обритым черепом и двойным подбородком. Его светло-серые глаза с припухшими веками были остры и внимательны, хотя он из-за своей полноты страдал от жары, очевидно, сильнее всех остальных. Несмотря на порядочный лишний вес, в его манере движения угадывалась многолетняя военная выправка. На его толстом левом запястье поблескивал тяжелый золотой браслет, а на правой руке не хватало мизинца и безымянного пальца. Завязки на вороте пурпурной туники его мундира были развязаны, и сквозь прорезь на заросшей седым волосом груди был виден давний побелевший шрам, идущий справа налево от шеи через ключицу и исчезающий за отворотом воротника – след давнего удара мечом.
За толстяком в военной форме, чуть дальше от короля располагался невысокий, тощий старикашка в сероватой тунике, со светлой, иссеченной старческими морщинами кожей, с обширной лысиной, обрамленной остатками седых, слабо вьющихся волос, с клочковатыми и редкими, как заросли пустынной колючки на высохших в засуху холмах, бровями, с феноменальным носом и большими торчащими ушами, из которых лезла наружу седая шерсть. На поясе у него висела медная чернильница, и носил он ее так как другие носят оружие или символ власти. За ухом у него торчало помятое гусиное перо, а желтые, старчески сухие пальцы были выпачканы в чернилах. Перед старикашкой было сложено больше всего пергаментов.
За окном стояла тяжелая тишина душного летнего вечера. В коридоре за полуоткрытой дубовой дверью изредка металлически позвякивали доспехи двоих королевских гвардейцев, охранявших вход в покой – солдатам в тяжелых пластинчатых доспехах, вероятно, было ужасно жарко, они переминались с ноги на ногу, с тоской ожидая времени, когда они наконец смогут «смениться» со своего поста.
- Так же из прочих расходов и расходов казны Вашего Величества на разрешение непредвиденных ситуаций и проблемных вопросов на восстановление королевских дорог, размытых весною сего года в предгорьях Карпашских гор в восточных провинциях, на сей день потрачено тридцать восемь тысяч триста двадцать пять абердаров золотом, - скрипучим заунывным голосом читал старикашка в серой тунике длинный свиток пергамента. - Так же для поправления хозяйств благородных землевладельцев и простолюдинов после начавшегося прошлой осенью падежа скота в северных и центральных провинциях, и для поддержки ростовщиков, выразивших недовольство в связи с тем что в сложившейся ситуации благородные господа аристократы неспособны возвращать занятые в долг у указанных ростовщиков деньги, на сей день потрачено сто девятнадцать тысяч триста семьдесят шесть абердаров золотом. Так же на ремонт обвалившегося в результате недобросовестного строительства караван-сарая «Звезда Юга» и оплату ущерба восемнадцати купцам а так же свободным погонщика караванов и прочим свободным подданным Вашего Величества, пострадавшим в результате обрушения значительной части постройки на сей день затрачено пять тысяч сто двадцать восемь абердаров золотом. Вот как-то так…
Старик прокашлялся, и продолжал:
- Таким образом, как мы можем подсчитать, за половину текущего года с праздника солнцеворота до начала текущего месяца казною вашего величества израсходовано шестьсот двадцать девять тысяч восемьсот двадцать восемь абедраров золотом, что на сто сорок восемь тысяч сто двадцать два абердара превышает то, что было собрано в казну за тот же период, и на сто восемьдесят тысяч честреста пять абердаров превышает сумму что была израсходована казной за тот же период прошлого года. И это без учета расходов на армию, те полтора миллиона золотых мы, как вы сказали, учли отдельно. Вот. Теперь все.
Старикашка удовлетворенно вздохнул. Отложив пергамент, он взял со стола свой кубок с сильно разбавленным вином, осушил его, гулко и шумно глотая, поставил кубок на стол и теперь шумно, старчески отдыхивался.
- Мда-а… - Мрачно протянул Страбонус, - И что же из этого следует, Петреус?
Над столом повисла неприятная тишина. Старикашка прекратил отдыхиваться, и испугано посмотрел на короля. Страбонуссмотрел на него и взгляд его был неагрессивным, но тяжелым.
- Кхм… М-ме-е, ну, таки, расходы больше доходов, Ваше Величество. В убыток себе живем, - тихо проскрипел старик.
- И уже не первый год, – еще более тихо, но явственно проговорил стройный аристократ. Голос у него был низкий, ясный и мелодичный, а выговор четкий.
Страбонус перевел на его взгляд и аристократ опустил глаза, глядя на черную крышку стола.