Сокровище Джалам Хана

[Пелиас Кофийский]

2.
Тишина и мрак окутывали древнюю башню. Красные звёзды мрачно смотрели на того, кто осмелился потревожить её покой. Конан вновь молча извлёк из ножен нож; и тот снова неярко блеснул в свете звёзд. Варвар застыл напротив высокой арочной двери; поблёскивающий полированный тис, инкрустированный слоновой костью, не пропускал ни единого звука. Немного помедлив, киммериец – ведь именно так, Киммерией, точь-в-точь, как у Гомера, называлась та далёкая земля, сокрытая седыми туманами и тенью вековечных елей, что подарила ему первый домашний кров - легонько коснулся створок, и двери распахнулись. Никому не приходило в голову запирать пустое помещение наверху почти неприступной башни. Впрочем, её дурная слава хранила её лучше всяких запоров и стражи. Наш юный друг ещё не знал этих страшных тайн, но ветер, танцующий в его чёрных залах, мог бы рассказать ему о них – и, как это не скорбно, немалая доля слухов была правдивой...
Древней и очень чёрной была шадизарская земля. Много чёрных тайн хранила она в своих циклопических храмах. Многие из них были возведены ещё в ту далёкую пору, когда человек ещё был не единственным владыкой земли. Жуткие чудовища бродили во мгле, и сотни человеческих жертв умирали на страшных алтарях. Сотни невинных жертв умирали во славу древних богов, жутких богов, неведомых смертным. Чёрным богам, что дремлют во мраке времён…
Храм Яггу-Шохра был возведён в эти древние и мрачные времена. Когда человек отчаянно боролся за существование, повсеместно терзаемый чудовищами из тьмы. А множество древних жестоких рас использовали их в своих жутких чёрных ритуалах, полагая их едва ли не бессловесным зверьём… Давно исчезли те страшные расы, до их чёрная бесчеловечная мудрость пережила тысячелетия, хранимая в тайных сектах юга, севера, запада и востока. Лишь немногие реликты доадамовых, доисторических времён дожили до дней владычества людей. Выжили в далёких глухих джунглях, на безлюдных плато заснеженных гор… Но многие исчезли навсегда, оставив лишь тёмные, кровавые тайны и пугающие святилища зла. Таков был храм Яггу-Шохра, жертвенник забытым безумным богам. В древности в нём не было дверей. В те страшные тёмные времена, крылатые существа залетали в окна на крышах, и им не нужно было иных дверей. И сотнями умирали приносимые ими люди на базальтовых алтарях…
Время их владычества давно прошло. Движущиеся с севера молодые народы поработили или изгнали прозябающие в рабстве жалкие человеческие расы, живущие под вечной сенью пугающих крыльев – и заодно уничтожили и их хозяев. Вымели их, словно скверну, уничтожили до единого. Многое было забыто с тех пор; забыто, кому возводились роскошные храмы; забыто, кто их возводил. Но боги, кровавые боги ушедших эпох всё ещё питались свежей багряной кровью – на алтарях, где приносили жертвы потомки тех самых людей, людей, которые смели их создателей с лица Земли… Зло неизбывно; и власть сладка; и нелегко искореняется тьма из племени людского. И всегда находятся те, кто готов пустить нечеловеческую мерзость в мир – чтобы вкусить от плодов сего деяния…
Впрочем, юный киммериец ни на миг не задумывался об этом. Распахнув двери, он увидел длинный узкий коридор, спускающийся во тьму; увидел бесконечные, полустёртые ступени, что сбегали вниз, словно в тёмное море. На миг он заколебался; в этом проходе он оказался бы полностью беззащитным. Ширина его плеч едва позволяла ему поместиться в проход. Очевидно, его создавали существа совсем иной комплекции. Однако, зайдя столь далеко, не было особого смысла отступать; и, раздражённо пожав плечами, Конан приготовился спускаться вниз.

Добавлено через 19 секунд
По правде сказать, в храм Конан привлекла одна история, услышанная им в полуразбойничьих тавернах Шадизара; история о невероятном сокровище, хранящемся в храме со времён Кулла Чёрного Убийцы, что уничтожил последнее царство Змеи; с тех сокрытых в тумане вечности времён, когда Шадизар Проклятый с его багровыми куполами принадлежал Тем, кого опасались называть. Говорили, что это сокровище сам великий Ротас Лемурийский извлёк из глубин огненного океана; из далёких, недоступных людям миров, где огонь цвета изумруда, а города сотканы из облаков. Камень был стар уже тогда, когда Атлантида погружалась в волны морские, и населяющие её народы, высадившись на материк, снова начали долгую, кровопролитную борьбу за существование; стар уже тогда, когда исчезли с лица Земли Лемурия и Материк Му. Века, тысячелетия, сотни тысячелетий хранился он в тысячах разных храмов; и никто из созданий Земли не ведал его подлинной силы.
Секреты камня были утрачены в древности, столь далёкой, что сама память о ней изгладилась из летописей людей; и, подобно обычной безделушке он хранился в храме Дженгар. Странные существа защищали его, в незапамятной древности призванные Ротасом из запредельных миров, чтобы хранить его; и жуткие, зловещие демоны, словно призванные из глубин преисподней. Древняя, чёрная мудрость манускриптов хранила страшные тайны – о том, что на земле существует не один, но несколько миров, недоступных для простых смертных; но колдуны, вооружившись ритуалами и особыми знаниями, могут призывать существ из этих других планов в наш, используя их для своих кощунственных целей. Редко эти твари могли задержаться в нашем мире надолго; сама их сущность страдала и искажалась из-за законов нашего мира. И та боль, что терзала их всё время вынужденного заточения, обращалась в ярость, которую они обрушивали на всех, оказавшихся рядом. Лишь святотатственные, запретные знания, добытые в незапамятной древности величайшими чародеями ценой собственного рассудка, позволяли удержать их в узде. Безумие и смерть несли они в себе, и понять их, подчиняющихся законам их далёкого мира, было невозможно. Опасное оружие, неодолимое и смертоносное, представляли они в умелых руках. Постичь их мотивы не удавалось никому; отправить их обратно в чёрные бездны океанов безумия, где они обитали – единицам. Десять подобных стражей стерегли Камень Колдуна. Беззвучные и незримые, скрывались они на сопредельных планах бытия, чтобы в нужный момент схватить и растерзать свою жертву. Боль и ужас несло их тяжёлое дыхание; рассудок и здравый смысл исчезал в их присутствии. Более страшных стражей нельзя было и вообразить. Лишь тени их истинного облика были доступны людям; но даже эти неверные тени истязали человеческий мозг и сводили с ума. Безумный древний колдун вызвал их из столь далёких планов в наш мир, что Ад, Преисподняя – один из сопредельных нам планов бытия, и кипящие океаны Кхота, и сердоликовые города Тейоона – показались бы в сравнении с ними соседними комнатами в постоялом дворе. Стражи Камня были столь чудовищны, что само время вскипало вблизи от них; законы пространства были изменчивыми, словно патока, и податливыми, как шадизарская шлюха. Даже самые могущественные колдуны опасались мощи камня – и его стражей. Не один из них не достиг мощи Ротаса Лемурийского. И камень всё также таинственно мерцал на алтаре, одинокий и опасный, как и тысячелетия тому назад.

Добавлено через 21 секунду
Именно это сокровище влекло Конана из клана Канах. Он понятия не имел о мощи камня, равно как и о тех, кто берёг его покой. Многие сокровища оставляли его равнодушным; лишь крепкое вино, жар юных девичьих тел и азарт приключения – вот, что по-настоящему влекло его. Смерть всё время шла рядом с ним – на расстоянии вытянутого клинка, и он давно отучился бояться. Почти ежечасно он бросал вызов людям и богам – и до сих пор выходил победителем. В чём была причина его побед? В силе ли, ловкости, природной сметливости и сообразительности, или же в быстроте? Или же в покровительстве его суровых богов, которым до человечества нет никакого дела? В смелости и решительности, упорстве и несгибаемой воле? Или, быть может, в обычном везении? Кто знает, да и кто мог бы это сказать… Но уцелев в множестве невероятных битв, в которых многие из людей сложили бы свои головы, он упорно продвигался к центру святилища, которое по праву могло бы носить название святилища смерти.
3. Ступени бесстрастно сбегали во тьму; Конан давно перемещался в темноте, ощупывая стены руками и полагаясь на свою удачу. Кто знает, не заготовили ли подозрительные шадизарские жрецы ловушек для предприимчивых искателей удачи? Но до сих пор ему везло. Конан невольно подумал, что проход на цокольный этаж давно заброшен; об этом говорил нетронутый саван пыли; давно нетронутые оттоманки, полная, ничем не потревоженная тишина. Теперь, когда он находился внутри, на него словно давила невероятная древность и массивность храма. Стены цоколя наверху были толстыми, словно вырезанными из громадного камня, а ступени в коридоре – полустёртыми, хотя и были вырезаны из чёрного диорита – самого прочного из всех камней… Узкий лаз, зажатый между каменных стен – Конан сам себе казался букашкой, ползущей внутри замка великанов…
Лестница медленно шла по спирали; казалось, она обвивала просторные помещения храма, намереваясь доставить его обратно на землю – или даже ниже её. Снаружи храм был огромным; часть его была вырублена прямо в скале, примыкающей к южной части Шадизара. Беспрерывное путешествие во тьме невольно наводило варвара на мрачные мысли. Он вспомнил человеческие фигуры, корчащиеся в агонии на фризе храма; словно неведомые строители полагали боль и страдание наиболее приемлемым декоративным элементом для оформления своего творения. Неведомые мастера вырезали фигуры из диорита с невероятным мастерством – казалось, живые люди, страдающие и умирающие на стенах храма невероятным кощунственным колдовством были обращены в камень. Должно быть тишина и темнота так подействовали на его воображение, что храм на мгновение представился ему чудовищем, терпеливо поджидающим своих жертв.

[Пелиас Кофийский]

Наконец бесконечный проход закончился, и варвар едва не врезался головой в узкую створчатую дверь. Никакой инстинкт не уберёг его от того, чтобы осознать, что коридор уже закончился. Сдержанно выругавшись, Конан медленно ощупал тьму перед собой. Дверь была на ощупь гладкой, словно выложенной пластинами яшмы или халцедона; а может, это была слоновая кость. Никакого подобия ручки не существовало. Немного поколебавшись, Конан в очередной раз извлёк нож из ножен и легонько толкнул дверь – так, чтобы открылась щель не больше полудюйма. В глаза ему ударил ворвавшийся свет. Несколько мгновений Конан стоял, привыкая к освещению, а затем несильно надвил на дверцу, побуждая дверь открыться.
Мышцы на его могучих руках напряглись, словно в предвкушении смертельной схватки, а глаза быстро обшарили помещение, но его тревога была излишней – в открывшейся его взору комнате никого не было. Мягкий свет (лишь после полной тьмы коридора показавшийся ему резким) струился из подвешенных к потолку бронзовых светильников; всё пространство комнаты занимали несколько резных столиков из драгоценных пород дерева, накрытые шёлковыми покрывалами софы и кушетки. Стены были задрапированы портьерами.
Конан с некоторым сомнением вступил в это царство роскоши и уюта; по его представлениям, это помещение вполне могло служить местом отдыха служителей культа, но сейчас по неизвестным причинам пустовало. А значит, следовало быть настороже. Беззвучно ступая, словно большой кот (чему немало способствовали толстые ковры), он внимательно осмотрел открывшуюся ему залу. В ней не было ни окон, ни дверей; очевидно, если последние и существовали, то были скрыты за портьерами.
Действуя безо всякого пиетета, варвар избавил стены от излишних украшений; однако никакого подобия двери за ними не обнаружилось. Возникшее препятствие поставило молодого авантюриста в тупик. Он слышал от своих удачливых приятелей, собратьев по ремеслу, что иногда тайные комнаты могут быть оборудованы потайными дверями; механизм их движения был неизвестен, однако приводился в действие нажатием особых рычагов. Как правило, рычаги находились в отверстиях в стене рядом с потайными дверями; однако, придирчиво изучив все четыре диоритовые стены, варвар не обнаружил ничего подобного. Неудачливый грабитель застыл посередине комнаты в полнейшей растерянности; забравшись так далеко, ему вовсе не хотелось отступать. Однако в этот момент возле одной стены послышался шум, и варвар, мягкими беззвучными шагами приблизился к ней, держа наготове свой широкий нож.
Откровенно говоря, он испытывал ни малейших угрызений совести при мысли, что ему придется оправить в чёрное царство смерти одного-двух жрецов; слуги кровавых заморянских богов представлялись ему чем-то вроде демонов, питающихся чужой болью, и его рука бы не дрогнула перед тем, как избавить грешную землю от одного-двух таких созданий. Вряд ли Конан даже целиком относил их к роду людскому. Впрочем, в своей наивной простоте, нельзя не признать, что он в чём-то был прав…

[Пелиас Кофийский]

Впрочем, вопреки ожиданиям Конана, потайная дверь не открылась. Но вместе с тем голоса он продолжал слышать так же явно, как если бы они не были отделены от него стеной. Будь северянин немного поопытнее, он бы догадался, что звук проходит через специальные звукопроводы, безо всякого сомнения прорезанные в толще камня. Поскольку отверстий на стенах ему обнаружить не удалось, то, по всей вероятности, они пролегали в полу или на потолке… Однако Конан был слишком юн и неопытен, чтобы разбираться в столь сложных материях, а потому он отнёс происходящее к банальному колдовству.
— Зейла, — сказал один голос, грубый и явно привыкший повелевать, — Девчонка должна быть принесена в жертву до восхождения светил. Если Змея выйдет из Дома короля, приношение не будет иметь силы.
— Всё это верно, — явно нервничая, сказал другой, — Однако Крыса задерживается с добычей. Раньше он никогда не подводил меня. Помнишь ту перепуганную малышку из Дома Бела? С помощью её мы умертвили Ниишагра, Белого Льва, в обмен на золото Дома Кобры.
— О да, — рассмеялся его собеседник. — Она визжала и стонала, пока мы волокли её к алтарю. Видимо, немало знала о тайнах Дома Бога.
И оба они расхохотались неприятным, жутковатым смехом, от которого у Конана кровь полыхнула жидким пламенем. У него застучало в висках. Двое выродков рода человеческого спокойно стояли и обсуждали менее чем в нескольких футах от него, как они приносили в жертву ни в чём неповинную девчонку, чтобы с помощью её жертвы избавится от врагов какого-то негодяя, который им заплатил! Сам прошедший через ад вынужденного рабства, он затаил подспудную ненависть к тем, для кого человеческая жизнь была лишь игрушкой. Из его глотки вырвалось звериное рычание, и очищающее пламя ненависти прошло по всем его жилам, проясняя сознание. Внезапно его осенила новая идея. Привстав на цыпочки, он внимательно осмотрел чёрный потолок. Так и есть: вдоль самого стыка тянулся почти незаметный – чёрный на чёрном – желобок. Глаза киммерийца сузились. Крепче сжав рукоять ножа, он потянулся и изо всех сил нажал на найденную борозду.

Добавлено через 10 секунд
С пронзительным скрежетом квадрат стену ушёл вниз. Прямо на киммерийца что-то рухнуло, напоровшись на нож, и Конан, заметив краем глаза жреческие одежды, без малейших колебаний закончил начатое. Второй из говоривших молча бросился от него прочь по коридору. Поднимать шум варвару было вовсе ни к чему, а если у него и оставались какие-то сомнения, то их окончательно развеял подслушанный разговор. Он ухватил один из стоящих рядов тяжеловесных тисовых столиков и метнул его в жреца. Столик врезался ему между лопаток, когда он уже ухватил за свисающий из потолка шёлковый шнур. Раздался неприятный треск, и безвольное тело съехало вниз, всё так же не выпуская нити из рук. Неожиданно послышался негромкий, словно приглушённый шорох, и одна из панелей противоположной стены с резким щелчком подалась в сторону, словно выскочив из пазов. Очевидно, перед смертью священник заморянских богов успев активировать механизм очередной потайной двери.
Конан молча прислушался. Кругом было тихо, словно никто не и заметил шума кратковременной схватки. Варвар хмуро вытер нож об одежды первого жреца и наконец огляделся. Он находился в небольшом продолговатом помещении, уставленном с поистине королевской роскошью. Богатые хорузунские ковры, золотые светильники, софы, расшитые нитями золота и серебра… Гобелены на стенах… В обеих концах комнаты находилось по занавешенной чёрным шёлком двери. И ещё один проход открылся там, где убитый Конаном жрец потянул за шёлковый шнурок. Немного поколебавшись, Конан повернулся к потайному проходу. Если потайные ходы пролегают по всему храму, это может дать ему немалое преимущество… Между тем какая-то часть его мозга продолжала анализировать ситуацию.
Крыса… Это имя показалось ему знакомым. Так звали одного из негодяев, с которыми он познакомился в Разбойничьих кварталах. Как и сам Конан, он промышлял воровством, не гнушаясь, впрочем, и грабежа и вымогательства. Очевидно, иногда он промышлял и работорговлей… Выходит, в храме сегодня должно состояться жертвоприношение. Дитя природы, киммериец привык в большей степени полагаться на дремлющие в нём инстинкты и рефлексы; и в критической ситуации долго не размышлять. Точно так же и теперь. Неожиданно для себя, он внезапно решил, что кроме того, что обчистит это святилище мерзких богов, заодно спасёт ещё и неведомую ему девчонку. Какая-то часть его сознания сопротивлялась мысли, что где-то рядом с ним, в то время как он будет искать сокровища, на чёрном алтаре будет корчится и умирать нив чём не повинный человек…

[Стас]

Гражданин П! Новый вид рецензии, с замечаниями, заключенными в скобки прямо по ходу текста и выделенные так любимым Вами багряным цветом.
1. Тёмно-алые капли звёзд (дело происходит в центре шарового скопления, где большинство звезд уже покинуло главную последовательность) мрачно взирали на ночные аллеи, когда никем не замеченная тёмная фигура медленно взбиралась на самую вершину проклятого храма. Цепляясь за декоративные элементы фриза, она упорно ползла наверх – словно букашка, вознамерившаяся бросить вызов богам (фриз — декоративная композиция в виде горизонтальной полосы или ленты, увенчивающей или обрамляющей ту или иную часть архитектурного сооружения; цепляясь за фриз можно перемещаться в сторону, а не наверх). Тишина и покой окутали шадизарские улицы. Лишь ветер иногда доносил до смельчака, как внизу шепчутся древние тамариски (род кустарников и небольших деревьев; листья мелкие, в виде чешуек; цветки мелкие, от бело-розовых до фиолетовых, собраны в длинные кисти; разводятся для закрепления песков и на засолённых почвах. Безусловно, они древние, шепчущие и им самое место в городе.).
О храме Дженгара ходили жуткие легенды. Говорили, что всю эту громаду – от массивного основания, сложенного из циклопических блоков (снова циклопические блоки) - до мрачных багряных (снова багряных) куполов, нависающих (нависающие купола – да, новость архитектуры) над аллеями Шадизара – сложили в незапамятные времена отнюдь не люди (Шадизар, видимо, построили вокруг этого ужасного храма, ничуть его не пугаясь при строительстве). Какая-то странная, извращённая геометрия чувствовалась (геометрия чувствовалась; это не русский язык) в нём, не до конца постижимая человеческим рассудком. Раскинувшийся на огромной площади высокий храм словно подавлял смотрящих; исходящее от него дыхание ничем не объяснимой угрозы и мощи заставляло воров и прочих искателей приключений держаться от него подальше.
Всех, кроме одного. Тёмная фигурка, кажущаяся крохотной на фоне громадных гротескных украшений, живописующих корчащиеся в муках человеческие тела, медленно, но уверенно ползла к вершине храма – туда, в цоколе (Лежащая на фундаменте нижняя, обычно несколько выступающая, утолщённая часть наружной стены здания, сооружения, памятника или колонны – цоколь купола, да) необъятного купола было прорезано небольшое окно (цоколь с окном). Видимо, его не пугали слухи о чудовищных ритуалах, что проводились за закрытыми бронзовыми дверьми; очевидно, он не боялся огромных демонов, по слухам, обитающих внутри храма. Возможно, его привлекали другие пересуды – о несметных сокровищах, что хранились под чёрными алтарями, о грудах драгоценных камней, что помнили самую юность мира. А быть может – его просто влёкли вперёд азарт и жажда приключений.

Странное зрелище являл собой он, бросивший вызов страшным святыням Шадизара, города демонов и полузабытых богов – настолько странное, что случайный прохожий, увидев его на вершине храма, наверняка решил бы, что лунные демоны (лунные снова; все лунное) играют с его глазами, заставляя видеть то, чего нет на самом деле. И поспешил бы скорее далее по улице – прочь от проклятых храмов и давно забытых богов.

Однако загадочного незнакомца подобные соображения, видимо, не волновали. Он уверенно ухватился за морду неприглядного каменного демона и последним рывком ввалился в окно. Прокатившись по гладкому каменному полу, он легко вскочил на ноги. Тускло сверкнуло лезвие ножа в свете мигающих звёзд (ГГ проник ночью в темное помещение; в звездном свете не блестит вообще ничего) . Впрочем, его опасения оказались излишни. Ничто не нарушило тишины – за исключением звука его собственных шагов (ГГ, вроде, вскочил на ноги, и вышагивать еще не начал).

Негромко хмыкнув, нахальный незнакомец вернул нож в ножны и внимательно осмотрел (в кромешной темноте) открывшееся его взгляду помещение (серповидное помещение трудно осмотреть, стоя на месте, часть его всяко будет вне поля зрения). Луны на небе не было, но ночь была совершенно ясной, и небо усеяло огромное количество мерцающих звёзд (ГГ находится в помещении, однако отмечает отсутствие луны и изобилие звезд). Почему-то многие из них были красноватыми – причуда природы или зловещее предзнаменование – кто знает? (никто не знает, это точно)

Грабитель неплохо видел в полутьме (полный мрак сменился полутьмой). Отойдя от окна, он придирчиво изучил стены, пол и потолок полукруглого зала (ГГ отлично видит в темноте). Комната, куда привела его жажда действия, была серповидной формы (комната серповидной формы) – судя по всему, она охватывала целую половину цокольного этажа (цокольный этаж — этаж при отметке пола помещений ниже планировочной отметки земли на высоту не более половины высоты помещений, откуда он взялся под куполом?), за исключением его середины. Вдоль стен стояли невысокие оттоманки (это, вообще-то, двухспальные или односпальные кровати или широкие диваны) – выходит, здесь иногда бывали люди. Стены и пол были изукрашены мозаикой, но какой – в свете звёзд было не разобрать (При естественном освещении даже открытых пространств освещённость горизонтальных поверхностей составляет в безлунную ночь - 0,0005 лк. А в помещении вообще ничего не видно, никому и никогда; цвета не различаются). Впрочем, гораздо больше предполагаемых произведений искусства незнакомца заинтересовала дверь, расположенная в другом (если есть другой конец, значит есть и этот конец) конце комнаты.

Предприимчивый разбойник (разбойник тут не уместен, он уместен на большой дороге) был высок ростом, широк в плечах, движения его были точными и ловкими – несомненно, это был прирождённый воин – или убийца. Пожалуй, его можно было бы назвать тяжеловесным, если бы не удивительная, почти кошачья грация, с которой он перемещался. Густые чёрные волосы ниспадали на плечи; одежда была грубо сработанной, но удобной и прочной. Под короткой смоляной (вообще-то, смоляной, предполагает и блестящий; от жира, видимо) чёлкой сверкали в свете звёзд проницательные голубые глаза (в свете звезд цвета не различаются, в том числе цвет глаз). Черты лица были сокрыты тьмой – но в них было что-то резковатое и суровое – словно их вырубили из камня (черты скрыты, однако «суровые и резковатые»; скрытность выборочна). В сумке на поясе лежала «кошка», моток крепкой верёвки, несколько ножей (раньше нож в ножнах, а теперь, в сумке), и ещё несколько приспособлений – традиционный набор любого вора, «искателя удачи». Родом бесшабашный авантюрист был из далёких и суровых земель, неведомых среди знойного яркого (излишние прилагательные) юга (среди юга – это, конечно, круто). Звали его Конан.

[Стас]

Родился он в суровой, почти всегда заснеженной земле к северо-западу от большинства так называемых цивилизованных стран. С самого детства и до вплоть до настоящего момента (с детства и до момента) ему постоянно приходилось отстаивать свою жизнь – когда приходилось загородить дорогу взбесившемуся дикому быку, которого опасались даже волки (дикие быки отнюдь не традиционная пища волков), когда с мечом в руках он и его сородичи отбивали налёты бесчисленных разбойничьих орд, что то и дело появлялись и заливали кровью суровые края его рождения; когда раскрашенные, не знающие жалости дикари (индейцы) приходили за новыми трофеями для своих болотных святилищ (болотные индейцы). Сражаться для него было столь же естественно, как и жить; колдуны – такими же врагами, как и охотники за рабами. Вера его народа говорила, что любого врага можно одолеть; и он боялся жестоких древних богов ничуть не больше, чем ватаги волков, что однажды преследовала его на перевале между Бритунией и Гипербореей.

Конан и не полагал, что идёт на преступление, забираясь в запретные заморянские храмы; весь его жизненный опят говорил ему о том, что сокровища могут принадлежать тому, кто может их удержать. Но в то же время его нельзя было назвать совсем уж беспринципным – подобно многим обитателям суровых варварских краёв, он был не лишён определённого дикарского благородства; он никогда не поднял бы руку на старика или женщину, и никогда не отобрал бы последний кусок хлеба у того, кто кормил себя своим собственным трудом. Ведомый обычным любопытством и духом авантюризма, он пробрался в самую запретную святыню из всех заморянких храмов – в место, куда большинство шадизарцев даже под страхом смерти не решилось бы войти (вообще сомнительно, что такой ужасный огромный нечеловеческий храм может находиться в Шадизаре). Было бы ошибкой думать, что молодой дикарь размышлял об опасности, оценивал её, как это делают цивилизованные люди; вся его жизнь была одной беспрерывной борьбой за существование. Он действовал, полагаясь на мгновенное побуждение и инстинкт. Импульсивность заставила его пожелать сокровища Яггу-Шохра, жажда приключений и врождённое упрямство заставила довести до логического завершения задуманное. Он был готов рисковать ежесекундно – и рисковал. Даже если бы он знал об невероятных опасностях, поджидающих его внутри святилища, он и не подумал бы вернуться назад. Всё его существо воспротивилось бы такому решению. Всё его существование было безумным вызовов окружающему миру – и, если ему суждено было сложить свою голову в этом храме, он был готов принять подобную судьбу, почитав её волей богов. Но в то же время в нём не было того мрачного фатализма, который столь свойственен диким народам – он был готов бросить вызов самой судьбе, самим богам и бороться за свою жизнь до конца (непонятно, вроде «дикарь-фаталист», во всем видящий волю богов, а дальше – уже как бы нет). Жизнь и должна существовать в бесконечном вызове судьбе, в бесконечном безумии боя – иначе варвар себе и не помышлял. Опасности бы только подстегнули его. Стоит ли говорить о том, что он был совсем молод – ему едва исполнилось 17 зим. Таков бы Конан, не испугавшийся проклятия древних богов и дерзнувший забраться на вершину (на вершину, в цокольный этаж) самого зловещего святилища в Шадизаре.

[Пелиас Кофийский]

Это ерунда, а не рецензия. Её бредовость мне лень даже рассматривать. Поэтому отвечу только на первые два замечания.
1. Алые капли звёзбд ничуть не хуже чем "глаза пауков" (Проклятие монолита), череп луны (Черепа среди звёзд и т.п.)
2. Можно ползти вверх, если показан кабы один мгновенный кадр - человек подтягивается вверх именно в тот момент когда мы на него смотрим.

Добавлено через 49 секунд

Цитата: шепчутся древние тамариски (род кустарников и небольших деревьев; листья мелкие, в виде чешуек; цветки мелкие, от бело-розовых до фиолетовых, собраны в длинные кисти; разводятся для закрепления песков и на засолённых почвах. Безусловно, они древние, шепчущие и им самое место в городе.).

Ну ладно, старые тамариски. Тут я действительно сказал глупость.

Добавлено через 1 минуту

Цитата: блоков (снова циклопические блоки) - до мрачных багряных (снова багряных) куполов

Бедный Говард - ведь у него так много было багряного и циклопического...

Добавлено через 29 секунд

Цитата: нависающих (нависающие купола – да, новость архитектуры) над аллеями Шадизара

Стань у их подножия - и покажется, что нависают...

Добавлено через 15 секунд
Критика ради критики, короче. Ню-ню.

Добавлено через 43 секунды

Цитата: сложили в незапамятные времена отнюдь не люди (Шадизар, видимо, построили вокруг этого ужасного храма, ничуть его не пугаясь при строительстве).

По моей версии, весь Старый Шадизар (несколько самых старых зданий) построили не люди...

[Пелиас Кофийский]

Цитата: (геометрия чувствовалась; это не русский язык) в нём,

Да, в некотором роде...

Добавлено через 1 минуту

Цитата: (Лежащая на фундаменте нижняя, обычно несколько выступающая, утолщённая часть наружной стены здания, сооружения, памятника или колонны – цоколь купола, да) необъятного купола было прорезано небольшое окно (цоколь с окном).

Да, тут действительно глюк.

Добавлено через 34 секунды

Цитата: (ГГ проник ночью в темное помещение; в звездном свете не блестит вообще ничего)

Это точно? Не проверял, самому интересно.

Добавлено через 1 минуту
Да, тут пошли действительно полезные замечания. Спасибо, учтём.

Добавлено через 59 секунд

Цитата: и небо усеяло огромное количество мерцающих звёзд (ГГ находится в помещении, однако отмечает отсутствие луны и изобилие звезд). Почему-то многие из них были красноватыми – причуда природы или зловещее предзнаменование – кто знает? (никто не знает, это точно)

Из окна видно Последняя фраза была шуткой Хотя вроде как при определённой облачности луна и звёзды окрашиваются в красноватый цвет. Но я могу и ошибаться.

Добавлено через 1 минуту

Цитата: Отойдя от окна, он придирчиво изучил стены, пол и потолок полукруглого зала (ГГ отлично видит в темноте).

Можно изучить и тактильно. И потом, мне кажется, даже в помещении, где есть окно, хоть что да смутно будет видно.

Добавлено через 35 секунд

Цитата: Вдоль стен стояли невысокие оттоманки (это, вообще-то, двухспальные или односпальные кровати или широкие диваны) – в

Ээ, и что? Они не могут быть невысокими?

Добавлено через 48 секунд

Цитата: разобрать (При естественном освещении даже открытых пространств освещённость горизонтальных поверхностей составляет в безлунную ночь - 0,0005 лк. А в помещении вообще ничего не видно, никому и никогда; цвета не различаются).

Такого быть не может. Что-то да видно, пусть и смутно.

Добавлено через 19 секунд

Цитата: изведений искусства незнакомца заинтересовала дверь, расположенная в другом (если есть другой конец, значит есть и этот конец) конце комнаты.

Ладно, верно.

Добавлено через 36 секунд

Цитата: Под короткой смоляной (вообще-то, смоляной, предполагает и блестящий; от жира, видимо) чёлкой сверкали в свете зв

Бедный Говард... некоторые его герои были смазаны жиром...

Добавлено через 30 секунд

Цитата: проницательные голубые глаза (в свете звезд цвета не различаются, в том числе цвет глаз)

Вполне возможно.

Добавлено через 29 секунд

Цитата: словно их вырубили из камня (черты скрыты, однако «суровые и резковатые»; скрытность выборочна).

Ну да... видны, например, очертания подбородка, общий профиль, что ли.

Добавлено через 25 секунд

Цитата: несколько ножей (раньше нож в ножнах, а теперь, в сумке), и е

Ещё несколько ножей...

Добавлено через 38 секунд

Цитата: которого опасались даже волки (дикие быки отнюдь не традиционная пища волков), когда с мечом в руках о

Об этом речи и не было... речь была о том, что разневанный бык пострашнее волка...

Добавлено через 26 секунд

Цитата: рождения; когда раскрашенные, не знающие жалости дикари (индейцы) приходили за новыми трофеями для своих болотных святилищ (болотные индейцы).

Вообще смысла замечания не понял...

Добавлено через 2 минуты

Цитата: д страхом смерти не решилось бы войти (вообще сомнительно, что такой ужасный огромный нечеловеческий храм может находиться в Шадизаре).

Он ужа девано человеческий... в нём внизу прорубили двери, служат обычные жрецы... но строили его отнюдь не люди... Шадизар вырос на месте древнего нечеловеческого города - вначале он принаждлежал крылатой расе (Сад Ужаса), потом использовался доля своих целей змеелюдьми, и только потом стал человеческим... Несколько особо мощных храмов пережили чёрт знает сколько поколений... а потмо вокруг них опять вырос Шадизар... что в некотором роде и обусловило его (упомянутую Говардом) мрачность.

Добавлено через 44 секунды

Цитата: ть подобную судьбу, почитав её волей богов. Но в то же время в нём не было того мрачного фатализма, который столь свойственен диким народам – он был готов бросить вызов самой судьбе, самим богам и бороться за свою жизнь до конца (непонятно, вроде «дикарь-фаталист», во всем видящий волю богов, а дальше – уже как бы нет).

Я хреново выразился. Хотел сказать, что по его мнению, испытания посылают боги, а вот как в них себя вести - выбор каждого...

Добавлено через 33 секунды
Что мне нравится - замечания всегда по делу. За это + и спасибо.

Добавлено через 3 минуты

Цитата: Это ерунда, а не рецензия. Её бредовость мне лень даже рассматривать. Поэтому отвечу только на первые два замечания.

Дочитал до конца. Приношу свои извинения

[Стас]

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский Алые капли звёзбд

Я написал, что алыми могут быть либо красные карлики, каковых не видно в силу их малой светимости, либо красные гиганты, которых концентрировано много только в шаровых скоплениях и ядре галактики.

Добавлено через 1 минуту

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский Можно ползти вверх

На фризе можно висеть, а ползти по нему можно в сторону, а написано - вверх. Это вертикальный фриз.

Добавлено через 5 минут

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский покажется, что нависают

не нависают тогда, а господствуют, довлеют и т.д. Нависают - это кривые купола.

Добавлено через 1 минуту

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский Из окна видно

ГГ это видит, только проникнув в помещение, выглядывая в окно, откуда он только что влез

Добавлено через 2 минуты

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский при определённой облачности луна и звёзды окрашиваются в красноватый цвет

Луна, равно как и Солнце, окрашиваются в красный цвет, когда стоят низко над горизонтом (большая толща атмосферы), или когда атмосфера запылена. Звезды никогда не видны сквозь облака (яркости недостаточно, даже у Сириуса и Канопуса. И краснеют они только от стыда

Добавлено через 33 секунды

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский Можно изучить и тактильно

Потолок в том числе.

Добавлено через 2 минуты

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский мне кажется, даже в помещении, где есть окно, хоть что да смутно будет видно

А мне не кажется; ночь в разгаре; ночь безлунная, окно - одно.

Добавлено через 56 секунд

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский Ээ, и что? Они не могут быть невысокими

Мне непонятно, что там делают диваны, в святилище. Это что, гостиница?

Добавлено через 1 минуту

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский Такого быть не может

Если нет техногенного освещения (а его нет), если ночь не белая и безлунная - может.

Добавлено через 1 минуту

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский Бедный Говард... некоторые его герои были смазаны жиром...

Смоляной, по определению это не просто черный, а черный-блестящий. Волосы могут блестеть только от жира или влаги. И, вообще, мне тут подсказали, что смоляная челка - атрибут эмо.

Добавлено через 1 минуту

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский Ну да... видны, например, очертания подбородка, общий профиль, что ли

Ничего не видно; вообще ничего. Тени на тенях в лучшем случае. Если, конечно, не было техногенного освещения, и зритель не обладает инфракрасным зрением.

Добавлено через 1 минуту

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский Вообще смысла замечания не понял

Мне подумалось, что пиктам (а это они имеются ввиду) нечего делать в Киммерии, совсем нечего.

Добавлено через 1 минуту

Цитата: Автор: Пелиас Кофийский в нём внизу прорубили двери

Сквозь циклопические блоки. Однако, аццкий труд. Сколько рабочие Аль-Мамуна долбили ход в пирамиду Хеопса? А там был известняк. Злые люди говорят мне, что в граните хрен чего вообще прорубишь (без специнструментов).

[Зогар Саг]

Цитата: Вдоль стен стояли невысокие оттоманки

А насколько вообще уместно это слово применительно к Хайборийской эпохе?

[Стас]

Цитата: Автор: Зогар Саг А насколько вообще уместно это слово применительно к Хайборийской эпохе?

Я про уместность вообще не стал ничего писать, совсем ничего. Хотя, да, явный анахронизм.