Обычаи Старого Города

[Пелиас Кофийский]

Откуда-то повеял
Подземелья под городом складывались в огромный лабиринт
Странные чудовища спали в саркофагах, огромные/причудливые реликты ушедших эпох, странные создания чёрной магии и чей-то безжалостной воли жалобно всхлипывали, пытаясь протащить своё жалкое тело; люди, изуверской жестокостью колдунов заключенные в тела кошмарных чудовищ стенами причитали во тьме, их глаза, единственное, что у них осталось от человека, горели во тьме, как уголья. Страшные демоны и противоестественные гибриды демонических тварей и человека, плоды ужасного и противоестественного союза, тряслись и завывали во мраке.
Конан пронёсся мимо этого кошмара.
Конан старался не смотреть на те ужасы, которые таились за массивной кованной решёткой, но иногда его … сознании всё-таки выхватывало отдельные картины происходящего: человеческое тело, растущее прямо из камня, извивающееся и стенающее, словно пытающееся избавиться от этой кошмарной обузы; огромные когтистые лапы, бесформенные и массивные, обхватывающие металл решётки. У Конана возникло ощущение, что эти лапы способны смять любую сталь, и отнюдь не камень и железо держит их в этих клетках. Иногда в камерах никого не находилось – словно бы никого, но Конан ощущал чьё-то незримое присутствие, словно проклятые колдуны извлекли из бездн мироздания кого-то, у кого не было материальной формы, или они почитали её непригодной. Но его волосы шевелились, и он ощущал отрывки страшных (святотатственных) проклятий и кощунственных фраз, которые словно доносил до него ветер. Казалось, кто-то говорит из невообразимой бездны, и словно ветры, дующие из самого сердца преисподней, доносят до киммерийца его голос. И столько в нём было неизбывной злобы и ненависти ко всему сущему, что варвар содрогнулся. В некоторых клетках огромные красные фигуры словно двигались в полумраке, а в других словно плавал золотистый туман; но по странной причине он никогда не подплывал близко к решётке.
Это фантастическое собрание демонов преисподней/словно забава/игрушка
Человеческая жизнь в их руках лишь игрушка
В некоторых клетках люди извивались в объятиях странных растений, будто сосущих из них все соки, хотя и не прикасающихся к ним не листочком. Да и люди ли это были? Конан дважды отметил свечение странных жёлтых глаз.//Существо в клетке повернуло к нему голову, и он увидел…

Конан остановился, не зная, куда идти.

В следующей камере сидело нечто огромное, и привлечённый внезапным любопытством, Конан приблизился. Но, сколько он не напрягал зрение, ему не удалось рассмотреть его чётких очертаний. А в соседней камере…
На полу камеры сидел человек. По крайней мере, так сразу подумал киммериец. Он чертил что-то грязным пальцем на плитах пола. Внезапно он поднял голову и посмотрел подошёдшему/незваному гостю/варвару прямо в глаза.
- Выпусти меня, - попросил он. – Я здесь случайно. Я человек. Меня захватили в Вендии два года назад, эти проклятые колдуны, эти нечестивые порождения преисподней…
Конан задумчиво посмотрел на него./словно окаменевший/превратившийся в стаутю, не сдвинулся с места. Какое-то невероятное зло исходило от говорящего.
- Выпусти меня, - он внезапно одним движением подхватился на ноги, каким-то неуловимым движением/необъяснимым образом – Конан не успел заметить никакого движения – оказавшись у самой решётки. Человек облизнулся, и странные жёлтые искорки загорелись в неестественно круглых глазах. Он завыл, и его голос жалобно заплясал в гулких ночных коридорах. – Выпусти меня, и я подскажу тебе, где шах Хаски запрятал сокровища Игграпура… Я сам видел его…
- Игграпур уже три столетия как лежит в развалинах, - Конан отступил от решётки на шаг. – А о шахе Хаски упоминается лишь в легендах…
Человек захохотал и длинным языком, внезапно вывалившимся на фута два, облизал прутья решётки.
- Глупый человек… Я – быстрая смерть… и лучше бы ты выбрал меня, потому как дальше тебя ждёт смерть, которой ты позавидуешь даже в аду…
Повернувшись, Конан побежал. Звуки/Какофония демонического смеха замерли у него за спиной.
Остановившись, он успокоил сбившееся дыхание. Что за чудовищную смерть обещало чудовищное создание?
В конце коридора что-то вырисовалось. Словно два жёлтых фонаря, колеблющиеся во мраке. Конан торопливо свернул в один из боковых коридоров. Какая-то зыбкая тень проплыла мимо него, и жёлтые лампы канули во тьме коридора. Конан торопливо выбрался из коридора и побежал. Это чудовище, эта лишённая тела тварь должна была охранять что-то ценное. И Конан надеялся, что Наталу.

Добавлено через 14 секунд
Дверь из чёрного дерева, обитая бронзой с изображением нечестивых богов

в четырёх углах комнаты горели факелы в бронзовых треножниках.
лежала распятая, обнажённая Натала
извивающаяся в оковах Натала

Разъярённый киммериец ворвался в подземелье проклятого храма, расшвыривая пытавшихся задержать его жрецов, словно кусачих/диких собак. Словно чудовищный вихрь прошёлся по коридору. Словно … варвар ворвался в комнату. Верховный жрец выставил вперёд открытую ладонь, намереваясь воспользоваться проклятыми искусствами Сабатеи, но не успел – холодная сталь нашла его сердце.

Разъярённый Конан ворвался в подземное храмовое помещение, расшвыривая … жрецов. Тотмекр выставил вперёд руку, но так и не успел воспользоваться запретным /древним искусством Сабатеи – холодный кинжал/сталь нашёл его сердце раньше/мгновением раньше….
Дрожащая, насмерть перепуганная Натала бросилась в его/к нему объятия
— О, Конан!
Варвар голыми пальцами смял и разорвал золотые цепи, которые держали её прикованную к алтарю. Натала бросилась к нему и спряталась за его спиной. А в тёмных проходах что-то происходило.

И в этот момент из чёрной арки что-то выползло.

И внезапно в проёме возникла тьма

пульсировала, густела и изменялась
сгущённый мрак

живая, пульсирующая тьма
чудовищные живые канаты извивались в агонии

Во тьме что-то зашевелилось.

Киммериец встал на пути у адской твари.
Тьма вскипела, чёрные щупальца выстрелили и обвили грудь киммерийца. Конан закачался. Невероятным усилием он выдернул/высвободил/выпростал правую руку. Блеснула сталь, и перерубленные чёрные жгуты, извиваясь, упали на холодные плиты пола.

Она ухватилась за руку киммерийца
Она вцепилась в его руку, словно надеясь обрести в нёй единственный/последний оплот угасающего разума, стремительно скатывающегося в бездну. Её разум отказывался принимать это. Остатки здравого смысла и … исчезали, оказываясь рядом с безжалостным, пронзительным ветром из бездны, несущим ей страшные откровения и безрадостные напевы.
Натала вцепилась в его руку, как в последний островок существования в океане/бушующем шторме безумия.
Он, казалось, схватил и поволок её куда-то прочь,
Стремительно теряя остатки разума и ….

Чудовищные сцены ушли, оставив после себя лишь пустоту.

дремлющие под усыпальницами
В древние Века Ужаса и Мрака призвали из Свистящей Бездны
искрящееся зелёное тело

Массивная/Огромная желеобразная масса/туша цвета нежного жадеита/жёлто-зелёного жадеита/ ядовитого жёлто-зелёного цвета поднялась над резной поверхностью саркофага

Внутри стояли саркофаги из резной яшмы, и в них спали…

Бог лишь спит
Внезапно огромная туша чудовища зашевелилась, приподнялась и воззрилась на киммерийца одним-единственным сонным глазом. Тот замер, боясь пошевелиться. Туша заворочалась, пошевелила щупальцами и застыла/затихла.
Тихонько, не дыша, киммериец сошёл со ступенек…

— Оставим это тварям из бездны, — проворчал киммериец. — Человек не рождён для некоторых/таких откровений.

Натала лишь тихонечко всхлипывала.
Она с благодарностью/благодарно обняла его, своего спасителя

Добавлено через 10 секунд
P. S.
Египтяне знали числовое обозначение «миллиона». Например, ладья Ра называлась «ладья миллионов лет».
«Владыки собственных форм» – одно из названий богов в пантеоне древнего Египта.